Где-то свергают правительства, свершают аутодафе, Грешат, исступленно молятся, неизвестно за что воюют, А я в ильичовом Цюрихе сижу в открытом кафе И ем, вопреки диабету, пирожное из маракуйи.
В своем роду я — последний. Я исправно жрал белену Империи, но от гибели отвертелся, А дед мой не сгинул в погромах, и отец не истлел в плену Лишь затем, чтоб я здесь за них, наконец, отъелся…