Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 10 (215), 2016 г.



Возвращение альманахов: удмуртский напев
К 10-летию альманаха «Аквилон»

После нескольких месяцев общения с такими альманахами, как «Паровозъ», «Особнякъ», «Муза», «Форма слова» (Москва), «Коломенский альманах» (соответственно, Коломна), «Город» (Тольятти), хотелось бы заметить след: жанр несомненно пошел в гору, иными словами – возродился из еще вчерашнего пепла.
Особенно возрождение показательно, если попытаться сравнить количество альманахов не то что в 1990-е гг., когда кроме урочной «Поэзии», не было, кажется, почти ничего, но и в относительно недавние «нулевые»: тоже «хвастаться» было особо нечем. И вот…
Здесь стоит отметить институт регионального альманаха, собираемого на крохи местного писательского сообщества: подобный героизм и был, и останется одной из самых светлых страниц книжного движения в пореформенные годы.
Можно долго рассуждать о том, что послужило причиной «второго пришествия альманахов», внешняя ли (упрощение процедуры верстки и книгопечатания, облегчение доступа к «культурным» бюджетам в т. ч. «Год Литературы»), внутренняя ли (внезапно проснувшиеся по случаю оживления дискурса интегративные тенденции писательских кругов), но все-таки нельзя не заметить главного.
Альманахи – это знак переформатирования книжной культуры, симптом разочарования в официальных «толстых журналах», государственное финансирование которых, судя по слухам, вот-вот будет прекращено из-за тенденциозности тамошних авторских обойм и общей потери тиражей и влияния…
…Но не лучше ль во времена очередных «великих» перемен говорить – о качестве стихов?



*   *   *

С чем же подошел к своему десятилетию удмуртский альманах «Аквилон»? Для ответа на этот вопрос следует открыть вторую (стихотворную) часть пятого номера альманаха за 2015 год.
Смотрящаяся из «столиц» архаически советской, каждой строчкой благодарная бытию,  неколебимая нравственная устойчивость и регулярность Татьяны Альминской, никоим образом не преследующая целей оглушить или каким-либо иным образом шокировать. Стихи для тихой грусти и такой же тихой радости – словно иконы, смотреть в которые приятно, как в промытые грозой окна.
Крохотные миниатюры Александра Корамыслова (в его определении — «танкетки»), представляющие собой еще более стяженный жанр, чем какие-нибудь хокку или хайку, – двустрочие, полуторастрочие, созвучие, предлагающее вслушаться в повседневный язык. Это не стихи в классическом смысле, не развернутые, но, напротив, свернутые почти бытовым бормотанием метафоры-сопоставления, словно поблескивающие в солнечных лучах и ни на что уж больше не претендующие ракушки на речном дне. Избави Бог видеть в «танкетках» аллегорическую сатиру – скорее, веет здесь Всеволодом Некрасовым, что, впрочем, никак не отменяет личного новаторства Корамыслова.
Подчеркнуто приподнятый академизм зачинателя и основной «тягловой силы» альманаха Елены Лабынцевой – нота, задающая тон всему номеру. Тот самый случай, когда обилие философских и других абстрактных категорий не уничтожает поэтики, но подсвечивает ее вовсе не с точки зрения общей начитанности или «текстовой культуры». Лабынцева «говорит лишь с теми, кто так видит», и в этом является прямой наследницей туманов Серебряного века с их умолчаниями и озарениями. Метода эта, видимо, еще долго не будет окончательно сокрушена ни социальной, ни какой-либо еще лирикой – здесь дышит не почва, но методологическая приподнятость над ней, принцип ее не касания, говорения сквозь муар.
В отсутствие возможности оценить по достоинству переводы на испанский басен Крылова, выполненные Татьяной Мамаевой, вынужден отметить лишь сугубую экзотичность жанра, соприродную истому интеллигенту.
Одно из открытий альманаха – небывало внятный напор Ильи Маркова. О, если бы все редакторы толстых журналов умели слышать! Тогда бы у этих стихов была бы не одна, как сегодня, публикация в Журнальном зале. Расслышал дарование, как водится, один Евгений Степанов в «Детях Ра» ровно 10 лет назад, в 2005-м, в номере, посвященном Удмуртии…
Мифология Натальи Мерзляковой зиждется на ценностях нового Y-поколения: помимо перманентного присутствия гаджетов и электронной терминологии, это еще и задорно-меланхолические попытки уяснить себе непростые истины об окружающем пространстве. Основной же вопрос проглядывается такой же, как и тысячи лет назад – гадание на ромашках, которые и не ромашки вовсе, а считалки для вчерашних читательниц западноевропейских сказок.
Оставляет цельное впечатление полоненный предреволюционной порой столетней давности Павел Михеев: взволнованная речь его обручает античность с реалиями будто бы начавшейся (на самом деле — вечно продолжающейся) Гражданской с ее такими не античными и нетеатральными разъездами. Патетика? Возможно, но в рамках хорошего вкуса. Той же Гражданской напоен Сергей Шумихин, значительный, в том числе, тем, что в урбанистически ижевской топонимике обнаруживает метафорику почти сновиденческую, пронизанную грустной и при этом подлинно мужской отвагой.
Эпический культуролог Виталий Окунь с баснями на самые разные темы и с участием самых различных животных и растений – пример служения литературе на своем посту. Лирика не заботит его, если не символична и не выражает тем самым неких универсальных нравственных идей. Не знаю, как с точки зрения собственно изящной словесности, но басенная форма, что называется, «вполне удалась».
Читатель пристальный и добродушный сможет по достоинству оценить и мечтательность Дениса Садыкова, и смешливую трогательность Зинаиды Сарсадских, и дневниково-любовную сумрачность Дарьи Суховой и Ольги Чирковой… и, однако же, обзор «Аквилона» мог бы еще продолжаться и продолжаться, когда бы картина уже не была совершенно ясной: отбор взошедшего посева состоялся.
Русская провинция, таким образом, не устраивает, как Москва и Петербург, из поэзии гнусного балагана, в котором ловко скрываются от обвинений в бездарности поистине великие множества кунштюкеров самого различного толка, маскирующихся под европейски образованных городских сумасшедших.
Провинция делает свой поэтический и нравственный выбор, основываясь на простейших правилах мастеровитости текста, и тем спасает русскую поэзию от окончательного небытия. В отместку же получает – саркофаг, стены которого образует презрительное столичное молчание. Стыдно, господа. Очень стыдно.
Не мастеровые ломятся в ваши эстетские круги, но мастера, искусство которых состоит в постоянном преображении канона. Эти молодые люди начитанны, умны, преданы стихосложению вплоть до самоотречения, не способны на предательство ни божества, ни вдохновения. Им тесно не в Ижевске, но в лингвистической резервации, которую вы милостиво выделили им, уступив их судьбу энтузиастам. Сколькие из них прожили век в отрыве от печати, обладая не меньшей, но большей степенью таланта, нежели вы сами?
Редким одиночкам удается освоить Москву, по мартин-иденовски убедившись, как подла и бездумна литературная среда, как извергает из себя таланты, как гробит их.
Десятилетие «Аквилона» — повод поблагодарить авторов и собирателей альманаха за верность избранному пути и достигнутые на нем результаты.

Сергей АРУТЮНОВ



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru