Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 40 (297), 2017 г.



Вадим ГИРШГОРН



КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ И ЭССЕ



Вадим Гиршгорн (литературный псевдоним Вадим Долгушин) — прозаик. Родился в 1946 году в Москве. В настоящий момент на пенсии. Живет в Москве. Автор многих публикаций.



В ЛЕСАХ И НА ГОРАХ, ХХI ВЕК

У меня, городского жителя, с детства оставалось и через всю жизнь прошло доброе воспоминание о прежней российской деревне. Ведь после войны еще не было дачных садовых товариществ, кооперативов, и горожане чаще выезжали в отпуск в деревню, окунались в тамошнюю жизнь.
Сейчас многие деревни и села вымерли. Тому причиной изменение жизни общества. Раньше всякое поселение кормило себя и город, а теперь производство продуктов ушло в крупные пригородные полевые и тепличные хозяйства, птицефермы, в большие зерновые хозяйства на юге России, в фермерские наделы. Оно стало высокопроизводительным, с минимальным использованием ручного труда, поэтому многие крестьяне, к сожалению, потеряли работу и разъехались.
Однако недавно я побывал в селе, которое живо до сих пор. Оно стало иным, чем раньше, но живет своей особой, духовной жизнью. Думаю, можно сказать, что оно сохранило и упрочило себя. Это село на берегу Волги затерялось между Угличем и Рыбинском в приволжских лесах. В прежние времена кормило себя тем, что грузили на волжские пароходы топливо. Вагонетки с углем по рельсам подходили к кромке воды и разгружались в трюмы.
Село и прежде было небольшим, дворов двадцать. И сегодня сохранилась его прежняя планировка: на сельской площади стоят избы, которые и ныне, через сто лет, продолжают именовать домом священника, домом пономаря, хотя служители там не живут. Храм порушен, но остался небольшой холм, бывший основанием церкви. Это место и теперь светлое: наверное, благодаря геологическим разломам в толще холма из него восходит вверх поток энергии, — так и должно было ставить церковь. Поэтому и кладбище рядом не выглядит мрачным, а просто островком покоя. Места первозданные: воздух чистейший; вдоль дороги, ведущей к селу, на снежных сугробах следы лосей, лисиц, зайцев.
Коренных жителей осталось немного, но это не значит, что село умерло. (Кстати, в Москве и Петербурге тоже остается мало коренных жителей, но жизнь городов, их история продолжается.) Чем же занимаются эти жители села? Кто-то обслуживает сельчан: поставляет дрова, очищает трактором дороги от снежных заносов, кладет печи, строит. Кто-то работает в близлежащих городках, благо, пройдя лесом пару километров, выходишь на автобусные остановки регулярного межгородского сообщения. Бывает сельчане остаются по месту работы все трудовые будни, но на выходные возвращаются домой.
А кто же стал новыми жителями села, кто "понаехал"? В основном это москвичи, живущие на два дома: и в селе, и в Москве. Вы удивитесь! Это научная интеллигенция, за плечами которой МГУ и другие ведущие вузы Москвы.
Чем же не устроили их подмосковные дачи, санатории? Почему здесь живет дошкольные годы, школьные каникулы и праздники младшее поколение семей? Наверное, у духовно зрелых горожан есть потребность вернуться к укладу жизни, из которого вышли они сами либо их предки.
Нет возможности на дачных участках и в поселках подмосковья поселиться поблизости семьям детей, а здесь дети ставят свой дом рядом или через дом-два от свих родителей. Нет на дачных участках намоленных мест, а здесь развалины храма соседствуют с площадью села, на которой в день церковного праздника Иоанна Воина (а порушенный храм был посвящен Иоанну Воину) ставят столы и празднуют всем миром сельский праздник.
Многие земельные наделы, на которых поставлены срубы, спускаются прямо к прибрежной полосе Волги. Всем она видна. И чувствуется дыхание-пульс самой важной артерии страны. Центр России здесь! Как же не прийти, не поселиться, не притянуться к этим местам. Это село потеряло производственную принадлежность и храм порушен, но сохранились традиции, уклад жизни.
Сейчас первые числа марта, весна. Темнеет, изливается на поверхность через разломы льда волжская вода, смотрит на Свет Божий Волга. Она и подо льдом живет, дает силу окружающей природе. На другом берегу виднеется село с двумя храмами, с летней и зимней церковью. За ними — панорамой небо. Вечно меняющееся, расцвеченное то солнечным светом, то закатами, то войлоком туч-облаков.
 "Гляжу в тебя Волга седьмой десяток лет", — поется в песне. Не часто бываю на Волге, но почему-то кажется, что это и обо мне.



ДОБРОТА

Божьей милостью у меня есть внучка, дочь моего сына. Теща сына как-то показала девочке свою фотографию в молодости и спрашивает: "Твоя бабушка была красивой?" — "Да", — отвечает шестилетняя девочка. — "А сейчас красивая?" — "Нормальная", — резюмирует малышка. Все смеются, узнавая про такой ответ. Он очень тактичен, ребенок уходит от прямого определения.
Признаться, я пытался выяснить какими словами будет говорить со мной внучка о внешности бабушки и наводил разговор на эту тему, но она сдержано с сожалением ответила, что "бабушка сейчас не совсем такая красивая, как была в молодости".
Недавно девочка побывала на работе у мамы, и в коллективе ей понравилось. На вопрос "почему?" она отвечает, что там она заработала двести рублей. Когда мамины сотрудники спросили: "Как ты их потратишь?" — Она ответила, что будет собирать на пластическую операцию бабушке. — "Прикалывается!" — прокомментировал отец девочки.
Конечно, я могу ошибаться, ведь в детях возможна какая-то толика лукавства, не отрицающая общего положительного настроя, но думаю, что внучка искренна. Проблема возвращения бабушке былой ее красоты не оставляет малышку, хотя об этом ей никто не напоминает. О том, что такое желание неподдельно, говорит и вся ее манера общения: характер у девочки что называется без "двойного дна", — она искренне смеется, играя со сверстниками, с улыбкой здоровается и общается при встрече. Сейчас она со своим денежным сбережением в пользу бабушки немного напоминает мне муравья, который, не осознавая объема предстоящей работы, таскает хворостинки, потому что так надо. И я начинаю понимать, что в условиях юмористической для взрослых ситуации внучка, не осознавая того, дает нам урок чистоты детского мышления. Я чувствую, что, благодаря мыслям и намерениям девочки, меня посещает редкое состояние счастья от сознания родственной причастности к этому маленькому человечку. Ну что еще лучшее можно познать в этом мире?



СЕРДЦЕ ШОПЕНА

В юности я безуспешно пытался узнать название фортепианной пьесы, которую с тех лет любил всю жизнь. В мои школьные годы, в начале шестидесятых, ее часто исполняли по радио и телевидению, но редко объявляли. То она прозвучит в весенней телепередаче, посвященной любовной романтике, и молодые ведущие слушают ее, а потом скажут: "Да, Шопен!" То она льется из радиоприемника в окне первого этажа дома, а ты идешь по улице и замедляешь шаг. В конце концов я купил ноты: это была фантазия-экспромт Шопена. Со временем ноты затерялись и почему-то мне важно было узнать опус. Выяснил: опус 66.
Я с пятого класса знал биографию композитора, прочтя толстый фолиант. Но только сравнительно недавно в приложениях к биографии я добрался до даты создания фантазии-экспромта. Фредерик Шопен написал ее в 24 года. Еще не произошло резкое ухудшение его здоровья (он умер в 39 лет). Еще не разразилась гроза его личных драм. Глубокая симпатия к графине Марии Водзиньской еще не отвергнута ввиду сословного неравенства. Молодой гениальный композитор, чуткий и искренний человек, покинув Польшу, входит в жизнь просвещенной Европы. Он ощущает душевную открытость к окружающему миру, что самым утонченным образом запечатлено фантазией-экспромтом. Свидетельством глубокой искренности (интимности) этого произведения является тот факт, что автор не планировал публиковать эту пьесу. Это был разговор его светлой неотягощенной страданиями души с жизнью, такое не публикуют.
Вообще-то, главное, чего ждала от Шопена польская общественность, вольнолюбивая польская шляхта, так это написания патриотической оперы, декларирующей свободу от российского престола. Но у композитора был другой инструментарий, и на польское восстание он из-за границы откликнулся "Революционным этюдом". Тема свободы плещется и в некоторых других этюдах, но все же главной темой его творчества было романтическое отражение личных переживаний. Фантазия-экспромт — произведение настолько личное, что, по моему суждению, оно осталось визитной карточкой гения.
К сожалению, в юности за три-четыре года занятий на фортепиано я поднялся только до вальсов Шопена, а фантазию-экспромт играют на втором-третьем курсе консерватории. Я завидовал профессиональному уровню игры на фортепиано подруги композитора Жорж Санд, которая, будучи писательницей, могла играть для Фредерика его балладу.
Надо сказать, что личная жизнь классика польской музыки не была счастливой. Ближе к закату его дней Жорж Санд покинула Шопена, написав на Фредерика литературный пасквиль, что сделало невозможным их дальнейшее общение. Последние в его жизни гастроли были в Англии, и я представляю, как страдая туберкулезом, он тяжело переносил влажные туманы Британии. В этих трудных обстоятельствах возникала человеческая потребность в чем-то глубоко личном, и этим личным были его не преданные публикации музыкальные произведения, незавершенные, то, над чем он работал, которые играл только для себя, вспоминая самое дорогое. Вот о чем подумал я, когда обнаружил тот факт, что фантазия-экспромт находилась у Шопена в запасниках и была опубликована только через пятнадцать лет после его кончины.
Композитор фанатично относился к завершенности, отточенности форм музыкального произведения. И перед смертью просил все незавершенные работы уничтожить, но его не послушали. Так избежала гибели и великолепная фантазия-экспромт (до диез минор). Эта пьеса была его интимным другом на протяжении многих лет, она была только для него. И я чувствую очарование доверительных интонаций этой мелодии. Мелодии, написанной в расцвете сил, с осознанием красоты жизни, представшей перед Фридериком Шопеном во всей полноте.
Отдавая дань моим пристрастиям, близкие по просьбе установили мелодию первых тактов фантазии-экспромта на домашний телефон. И теперь я слышу шопеновское туше, откликаясь на звонки близких и друзей — эта совершенная мелодия стала для меня спутницей человеческого общения.



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru