Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 04 (376), 2020 г.



ОЛЬГА ИЛЬНИЦКАЯ


Ольга Ильницкая — поэт, прозаик, журналист. Родилась в 1951 году в Одессе. Окончила исторический факультет Одесского университета. В советские времена публиковалась в самиздате Подмосковья и Ленинграда. Первая публикация в Одессе состоялась в 1991 году, в коллективном поэтическом альманахе «Вольный город» (составитель — Юрий Михайлик). После перестройки вышло несколько книг стихов и прозы. Первая из них — «Жизнь тому вперед» (1995) — переведена на английский язык, следующими книгами стали — «Твоими молитвами», «Дебют на прощание», «Божий человек, книга про все хорошее», «Семь встреч с Богом», «Идет по улице война» и другие. Произведения публиковались в энциклопедиях и антологиях России и Украины, в периодической печати России, США, Украины, Германии, Франции, Венгрии, Израиля, в т. ч. в журналах и альманахах «Знамя», «Арион», «Октябрь», «Юность», «Нева», «Футурум АРТ», «Бельские просторы», «Меценат и Мир», «Журнал ПОэтов», «Вестник Европы», «Дон», «Византийский Ангел», «Крещатик», «Соты», «Окно», «Русский переплет», «Черновик» (Нью-Йорк), «Гостиная» (Фильдельфия), «Артикль» (Тель-Авив), «45-я параллель» (Ставрополь), «Ликбез» (Барнаул), «Пассаж», «Горизонт», «Одесса», «Дерибасовская — Ришельевская» (Одесса). Член PEN International (русское отделение), Союза писателей Москвы, Южнорусского Союза Писателей, Национального союза журналистов Украины, Конгресса литераторов Украины, Союза писателей XXI века.



ОТКРЫВАЮ ОКНО

СВЕТ ЛЕТЯЩИЙ

Здесь долгий лед, здесь санный путь, здесь сонная вода.
Гуляют птицы снегири среди сквозных ветвей.
Усталый воздух. Провода, соединившие года.
Ни стариков, ни детворы. Ты сам — никто, ничей.
Нельзя к плечу припасть плечом, и взгляда не сморгнуть.
Здесь все надежды ни о чем. Здесь воздух не вдохнуть.
Здесь только выдох. Только свет, летящий сквозь века.
Решился, милый? Здесь к душе не тянется рука
встряхнуть и вытряхнуть. Здесь мир, связавший воедино
то, что от жизни навсегда уже неотделимо.



* * *

Открываю окно — словно ворон, врывается полночь,
и бессонницей метит, и кличет по-птичьи беду.
Мой будильник стучит. Он старательно стрелочки точит.
Год за годом по ходу часов удивленно иду.
Я не знаю сама, отчего во мне бездна все шире.
Смысл от слов отлетает, и стелется комнатой дым.
Подступила болезнь, покачала на лезвиях синих
и пометила волосы прошвой седин.
Память бродит по жизни, в цейтнот безысходный попав.
Рвется сердце за клетку, рассыпав запретов основы.
Все тебе расскажу. Но спекаются губы над словом,
когда корни взрывают надежный домашний капкан.
Каждый лист прошуршавший —
                                       моих сновидений свидетель,
и доносчик, и враль, он сумеет тебе рассказать,
как вчера, в листобой, я слова разбросала на ветер,
и на цыпочках ливень пришел, чтобы снова собрать.
Уговаривал, вел свою линию гибким пунктиром,
сквозь который боялась я твой силуэт проглядеть.
Ты мне виделся — весь — в промежутках
                                                     особенно длинных,
и, наверное, нужно в длиннейшем из них умереть.



НОЧНАЯ ПРОГУЛКА

Сад Нескучный листву, словно спутник, ногой ворошит,
загребает, бормочет: «Не надо спешить никуда».
И мерцает в пруду утонувшая наша звезда.
А наступит рассвет — успокоится сердце мое.
Устаканится жизни чугунное злое литье.
Добреду до постели и лягу весь день умирать.
Мне ли смерть, как любовь, в суете городской выбирать?
Мне ли помнить о страхах несбывшейся женщины той —
раздражающей, словно аршин проглотившей, прямой.
В долгополой Москве обложные с утра облака.
Холодна изолгавшейся веры в надежду рука.
И, пытаясь согреть ледяные дрожащие пальцы,
понимаю — увы. Затянул кто-то жесткие пяльцы
и крестом вышивает суровою нитью окрест —
седину, и сугроб, и угрюмо чернеющий крест
где-то там, за Москвою-рекою.
Это ты следом в след торопился за мною?
Это ты, это ты растирал мои зябкие пальцы.
Это ты закрутил на висках леденящие пяльцы.
Ты найдешь меня здесь, где под наст провалилась аллея.
Среди колющих слез, где тебя дозовусь, сожалея,
и о том, что умрем, и о том, что еще поживем —
пока слово «пока», словно хлеб, раскрошив, дожуем.



МЕНЯ У МЕНЯ УКРАЛИ

Меня у меня украли.
Меня, как коня, взнуздали.
И что теперь мои слезы,
и что теперь мои боли,
когда по другому полю,
совсем по другому полю
бегу, находя прекрасным
и ветер его, и краски...
Страшась неизбежной встречи,
тень бега от взгляда скрывая,
струится свет строгий лунный,
скрывает мой грех, срывает
подкову себе на память.
И вдруг, нарушая сроки,
сминая привычные краски,
Луна раскрыла объятья
и грех предала огласке.
Глотнув колдовской отравы,
конь бег оборвал на вдохе,
и теплые сладкие травы
застыли, смуглы и строги.
Меня у меня украли.
Меня, как коня, взнуздали.
И что теперь мои слезы.
и что теперь мои боли,
когда по другому полю,
совсем по другому полю...



БЛАГОВЕСТ

Всякое дыхание да хвалит Тебя!
Вьются стрижи, небеса шевеля.
Сыплется время на паперть храма.
Тени бегут, припадая к реке,
Что обрамляет пейзаж, словно рама.

Божия Матерь припала к руке
Божия Сына. Свершается действо
Жизни, где след золотой на песке
Птичьих распятий, да птичьего гама
Благовест на беспокойной реке.



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru