Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 33 (84), 2013 г.



Любовь Тетерина «Приду полюбоваться тишиной». Кимры, 2013

 

Известно, что дебютную книгу может написать кто угодно, особенно прозаическую — достаточно переложить жизненный опыт за страницы. Куда сложнее написать вторую. Проза и поэзия черпают из одного источника, из Слова. Помните: «Но забыли мы, что осиянно / Только слово средь земных тревог, / И в Евангелии от Иоанна / Сказано, что Слово — это Бог…»? А Древние греки так и вовсе под литературой понимали именно поэзию.
И все-таки выход первого сборника — дело ответственное. Не раз Любовь Тетерина (автор книги «Приду полюбоваться тишиной») делилась сокровенными планами, примерялась к дебюту. И откладывала. Поспешишь — людей насмешишь. Но и медлить — к чему?
Не случайно, прославленная советская поэтесса Римма Казакова (автор знаменитых песен «Мадонна», «Но в начале осени…», «Ты меня любишь», «Снежный мальчик», «Музыка венчальная» и многих других) как-то поделилась, что никогда не боялась выпускать книжки стихов, несмотря на то, что первые — были не бог весть какого качества. А еще — что ее «ругали хорошие люди». Представляете — ругали! Может быть, все это, а еще — стремление, страсть, жажда жизни, любви и поэзии и позволили ей пройтись, как смерч и ураган, по поэтическим площадкам страны, снискать славу и почет, стать при жизни — легендой?
Понятно, что у каждого творческого человека путь свой. И Любовь Тетерина, свернувшая со столбовой дороги обывателя на малоприметную (особенно сейчас!) поэтическую тропку, находилась на распутье. Кто-то приходит в поэзию в юности, кто-то — в зрелости. У каждого возраста свои достоинства, и в поэзии они отражаются. Да, в стихах Любови Анатольевны нет того юношеского инфантилизма (и максимализма!), которым мы умиляемся (и упиваемся!) порой, читая раннего Есенина или Жуковского. Но есть — жизненный опыт, работа души и горячего, несмотря ни на что, чувствительного сердца. А это искупает многое.
Кто-то скажет, что приведенные сравнения неуместны. Охотно соглашусь. Но и отвечу, что сравнивать надо — не с соседом по парте; а если и перенимать чей-то опыт, то — классиков, мастеров своего дела. Не в стремлении дотянуться (это-то вряд ли возможно!), а в желании перенять то лучшее, что опробовано ими; не изобретать свой велосипед, а воспользоваться достижениями людей, прошедших этими же дорогами задолго до нас.
И потом — чем черт не шутит? — сказать свое Слово, отличное от всех прочих, новое, свежее, а потому — живое.
Не знаю, к чему придет в своих исканиях Любовь Тетерина, но некоторые ее стихи уже сейчас производят приятное впечатление:

 

Расписан вечер — вплоть до мелочей:
Приду домой, повешу плащ на плечики,
И весь уют — он мой: считай — ничей…
Мне стало одиночество советчиком.

 

или

 

Уснул в кладовке старый бабкин зонт –
На синем фоне белые горошки –
Потрепан от ветров и от забот,
Погнулись спицы, сломана застежка.
Что снится? Может, яблони в саду
И бабушка — юна и светлолица.
Наверно, ломит каждый раз к дождю
Уставшие твои суставы-спицы.

 

Эти строки напоминают мне стихи известного иркутского поэта Анатолия Кобенкова («Спи» — книжке, «спи» — свече, «спи» — старому буфету, / «спи» — мыши сундука, «спи» — мыши чердака,/ и входит благодать, и «неча делать» свету, / и вздоху мужика, и выдоху гудка… // Все слушались ее — и спаленка, и «зала», / и то, что «ой, болит», и то, что «ух, болит», / пока она себе однажды не сказала / «поспи» и — прилегла, и слушается — спит…»). Только у Кобенкова больше нерва, личной трагедии и — судьбы. Но, думаю, в стихах Любови Тетериной со временем пропадет флер литературности и проявится — литература.
За этим — будущее, в этом — путь. И творческого мира, и творческого кредо (об этом, думаю, Любовь Тетерина сама лучше всех скажет — своими стихотворениями).
Что находится в основе ее поэтического мира? Любовь к сущему, внимание к деталям (и людям — посредством деталей), та удивительная чуткость, присущая русскому человеку; страсть — ведь только русский может сегодня каяться и молиться в храме, а на следующий день спалить полдеревни — достаточно вспомнить персонажа Шукшина из рассказа «Сураз», Спирьку Расторгуева.
Базис поэтики Тетериной проистекает даже не из Серебряного века — из Золотого, сливаясь с романтическими традициями и до-серебряными представителями (а среди них, напомню, один из зачинателей кимрской поэзии — граф Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов).
Эти богатые традиции (в меру таланта и мастерства, разумеется), она накладывает на окружающую действительность, иногда добавляя примет времени и созидая поэтическое пространство, куда приглашает и читателя:

 

Стояли в старинном дубовом серванте
Хрустальные стопки, бокалы для вин –
Намыты, блестящи, изящны, галантны –
А рядом — высокий пузатый графин.
Ах, верхняя полка! Средь гордых фужеров
Мечтали все рюмки, на ножки привстав,
Графиней — к графину! Вершина карьеры!
Скажите, какая Вам нравится, граф?

 

Это, впрочем, еще не собственный голос, до него нужно идти, изучая поэтическую палитру, созданную предшественниками, пропуская через себя голоса и отголоски, вырабатывая свою манеру, ни в чем не похожую, оригинальную. Не могу сказать, что мне все нравится в поэтике Любови Тетериной. Но поиск — налицо. Как налицо и стремление, желание и возможность высказаться. А терпение и труд, как известно, все перетрут.

 

Владимир КОРКУНОВ



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru