Материалы номера № 39 (90), 2013 г.

И я лежал от всяческих ударов.
И не боялся, что меня ударят,
удавят, —
                     но боялся:
                                           пожалеют.
Положено лежачего жалеть.
Напрасны опасенья!
                                      Безразлично
маршировали мимо пешеходы,
мохнатые изделия из меха
на честные морщины нахлобучив.
А я — хотя лежал — но их запомнил.
Запомнил —
до двенадцатой веснушки,
до двадцати семи ресниц на левом
глазу,
              до двух обломанных ногтей.
А я — хотя лежал — но понял:
                                                            лучше
пощечина,
                    чем помощь безразличных.
Почетнее пощечина, чем помощь.
Я так боялся — кто-то пожалеет,
погладит по волосикам...
                                                Спасибо,
вам, волчья сыть,
вам, подлость,
безразличье,
за неспособность к жалости.
Все нынче по-другому.
                                            И в столицу
мою
           приходят...
                                  Кто же?
                                                Те же,
                                                            те же.
Приходят в положении "согбенно".
Согбенно!
                    Я — лежал.
                                       Они — не лежа!
На согнутых —
                                но на своих двоих!
Они приходят, жалуясь блаженно
на все свои царапинки.
                                            Пинки
не променяю.
                           Слушаю, не пикнув,
выслушиваю целые программы
несчастности.
Выслушиваю, вижу:
клыки у них
                      достаточно крепки,
отточены, как скобы.
                                        Под перчаткой
рисунок волосатых волчьих лап!
Ну, жалуйтесь.
                        Мне — можно.
                                                     Я — жалею.
Ложитесь на колени.
                                         Я — жалею.
За волчью сыть,
за подлость,
безразличье —
Я
    всех
             без
                    исключения
                                           жалею
и нет предела жалости моей!