 |
К 135-летию Игоря Северянина
 Его слава полнозвучно била в бубен реальности, и он соответствовал ей, используя не употреблявшееся тогда понятие имиджмейкерство. Игорь Северянин любил славу, стремился к ней, что не мешало подлинности и чистоте его поэзии:
В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, —
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»…
И отец призадумался, потрясенный минутою,
И простил все грядущие и капризы, и шалости
Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.
Есть нечто наивное, но одновременно и возвышенное в этом, казалось бы, простеньком стихотворении, трактующем столь не простые душевные аспекты.
Игорю Северянину принадлежат одно из самых остро сатирических стихотворений… вероятно, во всей русской поэзии:
Мясо наелось мяса, мясо наелось спаржи,
Мясо наелось рыбы и налилось вином.
И расплатившись с мясом, в полумясном экипаже
Вдруг покатило к мясу в шляпе с большим пером.
В общем, его даже как сатирическое сложно квалифицировать, скорее в стихотворении резко сквозит такая пудовая усталость от роли человека, что диву даешься, как с таким грузом можно жить.
Стих Северянина расплывался ресторанно-дешевым гулом и при этом мощно стягивался, собирался, завязывался в смысловые узлы…
Так жестко, с тончайшими и точнейшими характеристиками, сделан цикл «Медальоны»: граненые сонеты, каждый из которых посвящен определенному писателю, поэту, художнику…
Эта определенность диктует определение Оскара Уайльда (к примеру):
Его душа – заплеванный Грааль,
Его уста – орозненная язва…
Едва ли удачный неологизм: большинство их, придуманных поэтом, слишком вычурны, чтобы прижиться в языке; но характеристика остра, как биссектриса, точна, как ход хорошо отлаженных часов.
Многие стихи Игоря Северянина не устарели.
Александр БАЛТИН
|  |
