Тридцать седьмой Московский международный кинофестиваль ушел в прошлое. Он был короче обычного на два дня, с более коротким списком статусных звездных западных гостей. Праздник кино на фоне жесткого кризиса прошел сложно. Тем не менее, 177 картин было представлено в официальной программе, из них 149 — полнометражных; 113 картин составили российскую программу. Чуть подмоченная накрапывающим летним дождем ярмарка тщеславия — красная дорожка, открывающая фестиваль, — прошла скромно и сдержанно. Звезды делали вид, что отмахиваются от журналистов, с разной степенью убедительности, под присмотром незримого Станиславского. Никита Михалков традиционно заключал в объятия звезд первой величины и друзей, знаменитости преодолевали дорожку медленно, через редуты бесчисленных коротких интервью. Журналисты не узнавали многих гостей, многие гости не узнавали журналистов. Фигуры первой величины шли незамеченными, тусклыми, в сиянии сериальных звезд, которых фотографы и репортеры "рвали на части". Актрисы презентовали платья и проекты, очень специальные люди избегали камер, Председатель жюри основного конкурса Жан Жак Анно был элегантен и аристократически прост. Владимир Жириновский уверял публику, что его окружают… нехорошие люди. Свет вечерних софитов ловил мотыльков под символикой фестиваля, и у них под ногами и вокруг было много красного цвета. По дорожке дефилировали бывшие и нынешние секс-символы, герои минувших дней и новые кумиры, слава кинематографа и люди, имеющие к нему косвенное отношение.
Фильмом открытия фестиваля стал "Тотем волка"/"Le dernier loup" Жан-Жака Анно. Могучее, эпичное, масштабное кино мирового уровня. По китайскому роману. Снятое в китайской Монголии. Фильм-параллель между социальным устройством человеческой стаи и стаи волчьей; о конфликте китайцев и монголов; об исчезновении уникального степного волка; о тонком балансе между всеми обитателями степи — людскими этносами, овцами, волками, растениями; о том, что волк — смелый воин, с собственным кодексом чести.
Жан-Жак Анно задал планку, до которой не дотянулся никто. Многие при этом шли собственными, отдельными дорогами, видя собственные планки.
Победа неплохой болгарской картины "Лузеры" — почти приговор Московскому кинофестивалю. Очередное неожиданное шокирующее решение ищет суверенных софитов московского лузерианства. Можно строить сколько угодно версий и рассуждать об объективности, но картина с подкупающей новой болгарской искренностью, небанальной эротической сценой, сохранившая в венах рок-н‑ролл, юмор и связавшая сюжетные нити в узелок сцены совместного пения звезды и поклонницы, — третична, мягко говоря, это добротный средний позавчерашний уровень новейшего болгарского кино. Правда заключается в том, что это очевидно всем. Обретение Приза зрительских симпатий сербской картиной "Анклав" — приговор суверенному русскому миру. На этой почве дышат сербы и болгары. Но стареющий болгарский рокер для соблазнения юной поклонницы именует себя Моррисоном, чуваки со чувихами, а не Ленько Брежневым или Слодько Милошевым.
Другое дело, что Председатель жюри, Жан-Жак Анно, не знает об обязательности восхваления Лядовой, не рыдал над харизматичными монологами Сухорукова у Гордона и на пресс-конференциях, вряд ли смотрел "Орду", хотя его тоже тянет в монгольскую степь, где гибнут редкого вида волки. Юрий Арабов написал сценарий и повесть по мотивам "Фауста", "Мастера и Маргариты" и мировой дьяволиады, вывесив для прессы и публики таблички: "Гротеск", "Комедия", "Всем смеяться" и "Смыслов не искать". Андрей Прошкин уверенной рукой сотворил слоистый пирог из пластов и смыслов, вытащил из актеров долго спавшее, оставив Сухорукова Сухоруковым. И эти пласты и смыслы не экспортируемы, не считываемы за флажками русского мира. В такой ситуации особую ценность обретает Приз Федерации киноклубов, награда продвинутой публики, ищущей смыслов и понимающей предложенный язык.
Сравнивать "Арвентур" с "Лузерами"… занятие для лузеров. Его можно сравнивать разве что с Петровым. Отсюда и очень специальный приз от специальных благодарных людей, осиливших Грина в оригинале.
Александр Миндадзе передал экзистенциальное, неподвластное людям напряжение накануне Войны, предчувствие Взрыва. Фильм — ретранслятор напряжения накануне и во время войн, когда приличные люди срываются в бесконечные истерики, алчут совершенства в профессии до полной потери смысла существования на земле. От напряжения идет вразнос лес, случайно, бессистемно летят и крошатся щепки. Финал картины — торжество Русского мира над Немецким. В сущности, перерезать горло фашизму опасной бритвой за кадром нужно было давно, но из пальцев человечества эта бритва роковым образом вываливается.
Иранская "Рыба" несопоставима с "Лузерами" по точности, аутентичности существования иранских лузеров в условиях колонии, по гимну искусству, по любви к Ирану, органичной для асоциальных лузеров Персии. Болгары отрицают Болгарию, персы любят Иран. Рыба всплывает очень мощно, но ей трудно дышать под небом русского мира.
Остальные картины ММКФ — добротный средний уровень, с вариациями в сторону посредственности или обретения проблесков подлинной силы. Испанские лузеры были сильнее болгарских. Но, вероятно, члены жюри, выходцы из реальных и ментальных местечек и городков, узнали в болгарах себя, и не тщащаяся обрести глубину и масштаб болгарская ироничная искренность, воплощенная юным актером-армянином, — новый тренд под кинематографическим небом Москвы.
Красную церемониальную дорожку закрытия подмочил ровно такой же дождь, как и на старте битвы кинематографических амбиций. Традиционный Жириновский на этот раз принял вопрошавшего представителя студенческого СМИ на работу, прямо через барьер, отделяющий его от прессы, вместе со всей группой студентов, обещав им многопрофильный молодежный медийный холдинг. Людей на Закрытии было в разы больше, наряды небрежнее, стиль мягче, пафоса меньше. Театральный режиссер Андрей Житинкин заявил, что санкции культуры не коснулись, его театр гастролирует по всей Земле, что победа "Лузеров" — торжество объективности и аполитичности жюри. Жан-Жак Анно получил Серебряного Георгия "За вклад в мировое киноискусство".
Мощная итальянская психологическая драма "Никто не спасется в одиночку"/"Nessuno si salva da solo" режиссера Серджо Кастеллито закрыла гостеприимные двери Московского кинофестиваля.
Комедийная, ироничная история Делии и Гаэтано оставила щемящий привкус любви двух несоединимых итальянцев, привкус печали от того, что фестивали заканчиваются, дорожки сворачиваются, праздники становятся воспоминаниями.
И, несмотря на полную несовместимость, люди не выживают в одиночку, сбиваясь во все новые фестивальные стаи.