Материалы номера № 35 (187), 2015 г.

Не подточит носа комар,
да без мыла въедет КамАЗ.
Тихо в доме, правит Поймандр,
но стоит на стреме Карл Маркс.

Против лома знает прием
недобитый индеец Джо.
Жжет траву под дверью нарком,
он пришел забирать должок.

Дочь шерифа спит на плече —
озорная, нежная скво.
Когда вспыхнет мох в шалаше,
она выдаст тебя. Так вот.

У соседей — полный намаз,
а у вас — угар да сайгон.
Если дым тебе застит глаз,
ты прибей его сапогом.

Плюнул смачно. Допил боржом.
Не взглянул на тех, кто еще.
Над молочной Урус­рекой
серебристый завыл рожок.

Просто выйди в синюю даль,
как всегда выходишь весной,
и грачам за глаза раздай,
что нельзя унести домой.

Помолчим, пожалуй, немножко.
Прикорнем и вновь помолчим.
Ртутью скачет серая кошка.
Ну а мы — курнем на дорожку
и смахнем, не глядя, в окошко
сыроватых слов куличи.

Было время, были сомненья.
С белой крышей звонкий рояль.
А теперь вечернее зренье
различает тонкие звенья
в ритме дней, что вел в эту вдаль.

Стопка книг в потертых обложках —
все, что выдал хитрый конвейер.
За окном опять неотложка
второпях рулит по дорожкам
в предвесенней снежной канве.

Город, который мне выдал лишь временный пропуск...
Данный по праву любви, он просрочен, потерян.
Выполнив давний заказ, я выдавил прочерк
в чистой строфе пыльных его бухгалтерий.

Город, в котором мой путь осеняли, как свечи,
черные розы башен Владимирской церкви...
Чайною прозой ночью ложатся на плечи
сырость его мостовых, садов его трепет.

Город, который дразнит, зовет и смеется
ликами глупых девчонок, праздных мальчишек...
Строгий модерн в троллейбусных стеклах и солнце.
В скверике пьют и болтают все тише и тише.