Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 50 (202), 2015 г.



Олеся РУДЯГИНА
ГРЕМУЧАЯ НЕЖНОСТЬ

 

СОВЕРШЕННООСЕННЕЕ
 
1

Проживаем-долгоживем в избушке
на курьих ножках:
когда ливень снаружи, –
ниагара льет с потолка,
избушка квохчет.
Кот-баюн-бегемот под зонтом
вяжет шапочки и пинетки, –
в мягких лапах мелькают спицы,
глядит с укоризной поверх
бериевских слепящих очков:
– Где же ваш город-сад,
где Изумрудный город?!
Где дорога из солнечного кирпича –
к морю,
к бригантине, поднявшей тугие свои паруса?..
– Сторожит ее выживший из ума
веселый мечтатель Гудвин
с легионом пикирующих,
плюющих огнем, обезьян.



2

По самые окна врастаем
в траву незабвенья.
Тени
ушедших
приходят под вечер –
под вечером хорошо.
Рем и Ромул
прикипают к лунной волчице.
Утолив жажду,
становятся почти различимы.
На рассвете
можно
улыбки бледные их
застать в пустых зеркалах…



3

Он. – Не видит, не слышит, –
так много прекрасных занятий
у духовно богатого человека!
Ему совершенно не важно,
какие на мне одежды,
ему безразличен цвет моих длинных волос,
он не заметил даже, как они,
поломавшись, слиняли,
не сумев пережить нежных братьев.
Меня больше не держит здесь ничего,
меня больше не мучит гремучая нежность,
но
он впускает меня с сорокой, жар-птицей, бедой,
он впускает меня
с еще одной кошкой ребенком,
он впускает меня
с разноглазым воркующим псом,
и я, потому, никогда не уйду от него.
Наверное.



НЕСЕТ МЕНЯ ЛИСА…



 



1

"– Серый волк под горой
не пускает нас домой…"

...и вот только ты и видишь, только ты и хранишь
счастья реку молочную, кисельные берега,
жжешь свечу на ФБ, ждешь-пождешь, до рассвета
не спишь:
– Гуси-гуси мои, дики-лебеди!
– Га-га-га...
– Под какою горой Серый волк? – я его приручу,
заласкаю, занежу, медвяной росой опою…
Гуси-гуси, возьмите ж на снежные крылья, – кричу, –
не меня, так ее – эту детскую душу мою…



2

– Несет меня лиса
за синие леса,
за высокие горы!
Заметает хвостом небеса,
стихли ангелов голоса,
ни к чему уговоры.
Забей, забудь, усни,
звезду полей присни,
да приспи ненароком…
В рыжих лапах слежу из-под век, –
то ли птицы жар, то ль человек
с истекающим сроком, –
как берег пуст и бел,
как век мой отсвистел,
отхлестал рваной раной.
В дуплах мед диких пчел загустел,
на подмогу никто не поспел.
Лишь листвы пятна рдяной…



3

влезешь в левое ухо белой своей собаки
из правого вылезешь уже на том берегу
кроме заветных чудес остальное все враки
кроме души ничего я не уберегу
кроме нее птицы-жар яблоньки молодильной
мертвой живой воскресающей вечной воды
чем же еще жить в преддверье вселенской давильни
кем населять кущи райские божьи сады



*   *   *

 "Две вечных дороги…"
Б. Окуджава

…еще эта птица зовется – любовь,
а эта, со взором горящим, – разлука.
То берег, то море, то чорба, то плов,
кэруца, арба, серый ослик, фелука…

Аэропорт. Золотой Истамбул.
Пока в Duty free я болталась, как в сети,
в ушах нарастал моря праздничный гул –
прощальный подарок небес Кобулети,

где посвист тех самых заутренних птах
в ветвях сонных сосен розовощеких…
Сияет растерянно на устах
чужая мелодия странствий далеких…



*   *   *

Какой же бред какое бельмондо
вся эта жизнь клетчатка клетка лето
что стрекозой классически отпето
но все же ослепительно рябит
трепещет морем в ветреный денек
когда на небе ни души ни тучки
когда песок блаженствием сыпучим
весь твой бессчетно безупречно твой
пустынен берег – ты ушла за край
тоскливых пляжников жующих пьющих
ждущих
у моря праздника погод измен насущных
а ты ушла и это в общем рай…



*   *   *

Во сне набрала на мобильном, решившись, номер,
медленно произнесла: "Я люблю тебя".
Теплый простуженный баритон серьезно ответил:
"Я тебя – тоже".
Весь день ходила счастливая.

…так и не знаю, кому звонила.



*   *   *

 "…Не так я страшно люблю…"
Н. Матвеева

Мой летний человек,
мне трудно тебя представить
зимним:
в шапке, куртке, негнущихся перчатках,
в ресницах, вспархивающих снегом…
Я слышу твой запах во сне,
твою улыбку,
ты все хочешь сказать
что-то хорошее очень
вечером терпко-синим.
Я подхожу к лицу просветлевшему
близко
и
просыпаюсь.

Оказывается, совсем не нужно
плаща, гвоздя,
следа от гвоздя в стене,
оказывается, все здесь –
в этой вот жилки биенье.

…Ни расстояний,
ни времени,
ни выгод,
ни объясненья.



Встреча-прощание

а вот и белый лист
и с белого листа
последних хризантем
нетающего снега
я прошепчу привет
я выдохну пока
и поплывет москвой
свет зябких звезд
предвешний
и электрички гул
и вечный твой сквозняк
подземная река
стикс скоростной
глубинный
у красной у строки
я жмусь щекой к спине
не видя отраже
не я в окне летящем
сумятица и жар
крахмальный шелест крыл
ну что ты углядел
в моем лице горящем
на миг вернувший рай
цветущий и безгрешный
февраль и ни пятна
вороньего чернил



ИЗ ЦИКЛА "ЕЩЕ О ЗАПАХАХ"

еще о запахах
в том невозможном детстве
где ростом я с растение ирис
где вишни зреют в высоченном небе
среди громадных вьючных облаков
где вьется дикий глупый виноград
оправдывающий лишь в октябре
нелепое свое существованье
листвой лимонной розовой багряной
на плети на одной
так вот о запахах
там был один
навек тоску запечатлевший
однажды накатив не помню где
в больнице в круглосуточном саду
(не знаю даже был ли там такой)
смешенье запахов рассольника и хлорки
и очень чисто вымытых холодных
(окно открыто при любом морозе)
мерцающих крахмально
туалетов
и вот находит
через все житье
внезапно настигает резко остро
щемящей памятью скулящей и тогда
стою
и не могу открыть глаза
от  не-пе-ре-да-ва-е-мо-го отвращенья
к земному облику души своей
к себе
к вселенской суете
смешно
я знаю



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru