Материалы номера № 06 (211), 2016 г.

Я простая женщина. Без затей.
Утро, кофе, укладка и теплый шарф.
Я за ворохом кружев скрываю нежность ночей.
У меня улыбок, песен, объятий — на целый шкаф.

Я простая женщина. Без причуд.
Черным бровь, алым губы, три сантиметра каблук.
Иногда мечтаю: лужайка, дерево, дом и пруд...
И, бывает, плачу, к ужину нарезая лук.

Я простая женщина. Без дураков.
Выключаю свет, чуть только мой мир заснет —
В тишине поджидаю стройные хороводы слов,
Озорную проказницу-музу: придет — не придет.

Люди просыпаются утром. Чертыхаясь, глотают спасительный кофе.
Людям невдомек, что их жизнь происходит здесь и сейчас, и она прекрасна.
Они изнывают в блестящих высоких башнях, доказывая, что они — профи.
Думая, что еще чуть-чуть — и наступит отпуска короткое счастье.
Проклиная пробки, зарплаты низкие, туфли узкие, бессонницу, смог,
Перетекают люди серой массой из одного квадрата календаря в другой.
И только те немногие, кто взгляд устремляет в небо, поверх дорог,
Носят счастье в нагрудном кармане, всегда с собой.

Где-то в другой реальности я умею держать за спиной руки.
С кем-нибудь, более ласковым, по вечерам изнываю от скуки.
И не болтаю все время, становясь ужасно невыносимой.
И ужин — всегда горячий и вкусный, а вид из окна — красивый.

И я напиваюсь в плетеном кресле, в очках от Джеки Онассис,
А низ и верх бикини специально «спорят», и фальшивый загар ничуть не красит.
Мысли дежурно и вяло звучат, беспокоя акустику комнат.
Они еще не совсем покрылись пылью, они пока помнят —

Помнят дыры в джинсах, кеды, матрас на полу, обрыв над пеной,
Хранят участки знакомого, живого, горячего, вкусного тела..
И я просыпаюсь, и в стену очки, болтаю без умолку, и вот оно —
В этой реальности ведь неважно — вкусный ли ужин, мерзкий, или вообще нет его.

Девушки бывают глянцевито-холеными,
С кошачьими томными ужимками и повадками.
Со стрелками на веках — непременно черными,
С насмешливым взглядом, да духами сладкими.

Девушки бывают воробьино-взъерошенными — такими, в Конверсах.
С ключицами острыми и ресницами без конца.
Того и гляди — то ли в обморок от голода грохнутся,
Ну, или выскочат замуж за рок-певца.

Девушки бывают романтично-воздушными, в туманах и рюшах.
Задумчиво теребят кольцо, или даже читают книжку бумажную.
Рассеянны, улыбчивы, всегда слегка смущены и простужены —
Беспомощно озираются по сторонам, боясь пропустить что-то важное.

Девушки бывают фальшиво-ненастоящими.
Любят подолгу предаваться псевдопечалям по подоконникам с обязательным кофе.
В стразах, в сомнениях, в мещанском быту погрязшие...
Фотографируются на айфоны — 350 вариантов, анфас и профиль.

Девушки бывают похожи на генералов важных:
Осанка, мерный стук каблучков и командный менторский тон.
Матерятся вкусно, стараются быть хладнокровно отважными —
Но иногда отпускают кабацкую вольную душу свою в соседний притон.

Девушки могут быть спокойными или взрывоопасными.
Нужными и не очень, вставшими с той ноги или не с той.
Главное — чтобы все они были по-настоящему счастливы
И умели смеяться — над жизнью и над собой.

Принцесса встала не с той ноги.
Глядит хуже сАмой противной брюзги.
Решила — все дураки.
У зАмка, как назло, прохудилась крыша,
Да и старый садовник ничего не слышит...
У принцессы вот-вот мигрень обострится — она еле в корсете тугом дышит.
У нее планы — чтоб, наконец, домучить университет,
С принцем остаться тет-а-тет,
Заказать на Доминикану билет.
А погода дрянь, и петли у дверей скрипят,
И мысли собраться никак не хотят,
И хочется только спать, шоколадку, ну и еще котят.
Надоели платья, и голову мыть тоже,
И надо, оказывается, о какой-то еще РАБОТЕ думать — о Боже!
И решать, что тебе из всего этого барахла дороже.
Но Принцесса не теряет бодрости духа и трезвости рассудка — хоть и дура немного.
Просто хмурится очень строго.
Собирается с силами — и вот опять платья, голова, крыша, принц, ну и новая куда-то дорога.

Ты — Терафлю для моих причуд и истерик,
Самое действенное из лекарств.
Лучший друг и ласковый берег,
Джек-пот после всех мытарств.

Ты просто ад для моих коленей,
Самая сильная дрожь.
Тут даже не может быть и двух мнений —
Сейчас взорвусь, ей-богу, не трожь!

Ты — последняя из моих книг,
Самый захватывающий novel.
В нем все повествование вокруг нас двоих —
Сколько ни пролистай страниц — так же вкусно и ново.

Ты — мой секрет эффективных будней,
Самый мощный заряд бодрости.
Среди еле дышащих, серых и нудных
Только успеваю переключать скорости.

Ты — навязчивая идея моих ночей,
Самый раздражающий фактор.
Мне всегда было трудно заснуть ничьей,
И вот теперь скучаю и чертыхаюсь — fuck you, fuck you!

И, наконец, с триста пятой попытки —
Ты — для моей души —
Самая сладкая форма пытки
И личная точка «G».

А дороги легки и так по-мужски понятны.
Километры и мили в воздухе наматывая на кулак,
Станешь думать о том, так живешь ты или не так —
И, если не так, то как бы успеть на обратный.

Засыпая у иллюминатора среди незнакомых ресниц, коленей,
Вне границ, вне себя самого, вне существующих чисел,
Будешь время нанизывать на облака, словно бисер —
Здесь — твоя мастерская мыслей, тревог и мнений.

О ветрах у самой земли: мне бы за ними, мне бы!
Сонно тело противится поначалу другой земле, чужому наречию.
Все отдашь, чтобы эти секунды продлились вечно —
И взахлеб, в динамик: «Мама, здесь небо — здесь, знаешь, ТАКОЕ небо.

Резкость скул, обреченность движений.
Сизый дым. Переливы зрачков.
Дрожь желаний, лихорадка коленей.
Счет шажочков. Шажков. Шагов.

Перебитый. Помятый. Выжженный.
Перестукивает сердце едва.
Далеко, за серыми крышами,
Не услышанными засыпают слова.

Где грань между «Я хотела бы тебя, с тобою, к тебе — до дрожи» —
И злыми финальными фразами за порог?
Где грань между «Я хотела б вырастить пару людей, на тебя похожих» —
И больной игрой разрывов: смогла — не смогла, смог — не смог?

Где черта между пощечиной и объятиями — набело, неистово, искренне?
Где ты хорош, а где — хуже некуда, дно видать?
Как обнаружить в толпе, выследить, выискать
Того, с кем бы засыпать, а не
пере-сыпать?

Я сделаю черное белым, закрашу смыслом пустоты.
Угадаю хрупкие тезисы, очертания этой реальности.
Где разница между тобой и другими? Кто ты?
Иди ко мне. Я потом разложу по полочкам наши странности.

Ветер по каналам погулял — вчера.
Приберег химический рассвет — на завтра.
Мысли надеваю, платье: все, пора.
Перечитывать отчеты, ласки, Сартра.

Пересиливать желание узнать
О реакции соединенья и распада.
Ненавидеть — слышать — дышать — гнать?..
Ну же, что тебе от меня — надо?

Меня теперь подменяет та, что наивней, чище, светлей —
Все те эпитеты, что канонично не в моде нынче.
Все мои — покрывают расходы, скуку и хрупкость ночей.
Бахвалятся одинаковым, травят мне пресные притчи.

Они обнажают самое мягкое, уязвимое, тонкое —
Не видя во рту у змеи ядовитого зуба.
Без шансов на победу в этой нечестной гонке.
Без хэппи эндов, без ромашковых любит — не любит.

Как бесполезен здесь обмен слюной, впечатлениями, стонами.
Как удивительно люди в упрямстве своем прекрасны.
Чем ни расплачивайся — евро, долларом, кронами —
Любовь — как ни крути — остается валютой самой опасной.

Дуть на ожог, гладить ушиб
В точечной, рваной, животной нежности.
На выдохе-вдохе исступленно жить,
Отодвигая ревности-верности.

Снежинки губами, пряди волос.
Спор — осторожно, не отпугни.
За часом час, за вопросом вопрос.
В окне — перекрестки, дома, огни.

Возьми меня в сон, напомни мотив.
Ощупывать словом, нервным смешком —
Ночь, сонный город, мосты, обрыв.
Голодная кошка перед прыжком.