 |
Материалы номера № 35 (240), 2016 г.

Владимир СПЕКТОР МАЛЬЧИК ИЗ ПРОШЛОГО
Владимир Спектор — поэт, публицист. Родился в 1951 году в Луганске. Окончил машиностроительный институт и Общественный университет (факультет журналистики). После службы в армии 22 года проработал конструктором, ведущим конструктором на тепловозостроительном заводе. Автор 25 изобретений, член-корреспондент Транспортной академии Украины. Работал главным редактором теле- и радиокомпании в Луганске. Член Национального Союза журналистов Украины и Cоюза писателей XXI века, главный редактор литературного альманаха и сайта «Свой вариант», научно-технического журнала «Трансмаш». Автор 20 книг стихотворений и очерковой прозы. Заслуженный работник культуры Украины. Лауреат международных литературных премий имени Юрия Долгорукого, «Облака» имени Сергея Михалкова, имени Арсения Тарковского, «Круг родства» имени Риталия Заславского, а также ряда республиканских премий. Член жюри литературных фестивалей «Славянские традиции», «Русский стиль», «Пушкинская осень в Одессе». Руководитель Межрегионального Союза писателей, сопредседатель Конгресса литераторов Украины, член исполкома Международного сообщества писательских союзов (МСПС) и Президиума Международного Литературного фонда.
* * *
Мама обожала мелодрамы, «Жизненные фильмы» — говорила, Пересказывала их упрямо, Поучая на примере «мыла». Что там нынче смотрит «баба Женя», Зная, что гроза не миновала? Жизни поднебесной отраженье, Где войною стали сериалы? В облаке, как в кресле, засыпая, Облетая горести по краю... Мамины послания из рая Понимаю и не понимаю.
* * *
— Все хорошо. Только небо сердито, Гром, как внезапный разрыв динамита Или как эхо ночной канонады… — Может быть, хватит, об этом. Не надо… — Все хорошо. Только дождь без просвета. — Это преддверие бабьего лета, Дальней зимы и мужской непогоды… — Капля за каплей, за годами годы Все хорошо, — повторяю я снова, Мальчик из прошлого. Дедушка. Вова...
* * *
А долгое время казалось, Что все еще может вернуться, И эта наивная жалость, Как солнечный шарик на блюдце, И вера в нелепое братство, Которого нет и в помине... Казалось, казалось, казалось, Хоть жил и тогда в Украине.
* * *
Листаю бестолково житейские страницы. Вначале было слово. О чем-то пели птицы. Толковая основа заложена в начале, Где делом было слово. Потом его распяли.
* * *
О том же — другими словами. Но кровь не меняет свой цвет. Все то же — теперь уже с нами, Сквозь память растоптанных лет. Растоптанных, взорванных, сбитых На взлете. И все — как всегда... И кровью стекает с гранита Совсем не случайно звезда.
* * *
Кажется — вот оно, дно. Нет. Погружение длится. Времени накипь и гной тьмой проступает на лицах. Тьмой поглощается свет, и растворяется память. Помнишь? — Наверное, нет. Было? — Возможно. Не с нами. Словно погасший маяк, время беспамятства глухо. Это не дно. Это мрак все превращает в разруху.
* * *
Без раскаянья видится издалека То, что было (а помнишь, да, что ты...)? Неизменной лишь кажется внешне река, Что несет тридесятые воды. Неизменна прошедшего времени быль, Где есть место для смеха и плача... Даже если сдавать злую память в утиль, Остается раскаянья сдача.
* * *
Чужого города внезапный профиль, Дороги бесконечный силуэт, Где временем расбросанные крохи Рождают неустанно тень и свет. В тени дорог, сомнений, разговоров И в свете наступающего дня Учу твои повадки, новый город, Давая повод изучать меня.
* * *
«Больше дела, меньше слов, До свиданья, будь здоров!» — Так отец повторял, я смеялся, а время летело… «До свиданья» сменилось, увы, на «прощай». В неизвестность отъехал последний трамвай. Больше все-таки слов и печали. Такое вот дело. А на фотках — улыбки и взгляд без тревог, Машет шляпой с трибуны смешной полубог, И «Ура» отвечают, шагая не в ногу, колонны… Больше дела, — отец напевал, — меньше слов, Я не спорю, допеть эту песню готов. И пою. Только привкус у пенья нежданно соленый.
|  |