Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 39 (244), 2016 г.



Александр ПОПОВСКИЙ
СТИХИ ИЗ НОВОЙ КНИГИ



Александр Поповский — поэт. Родился 18 ноября 1962 года в поселке Астрахановка Актюбинской области. Участник двух Всероссийских совещаний молодых писателей. Лауреат премии Российского творческого союза работников культуры в номинации "Поэзия". Финалист Международного фестиваля литературы и культуры "Славянские традиции—2012".  В разные годы работал: электриком, контролером, инженером ПТО, метрологом, учителем физкультуры, председателем спорткомитета, специалистом по связям с общественностью.
Автор многих книг и публикаций. Живет в поселке Первомайском Челябинской области. Член Союза писателей России и Союза писателей XXI века.



*  *  *

Извлек аккуратно все то, что хранил в тайнике.
На солнышке греюсь. И сон водит за нос немного.
Проклюнулось несколько зерен во влажной руке,
Я первый из тех, кто додумался вот до такого.
Среди бела дня по задам увели драндулет.
Под самое утро покрышки зачем-то вернули.
Нельзя однозначно сказать то, что совести нет
И каждый десятый, навскидку, как минимум жулик.
Меняется власть — в старой школе теперь сельсовет —
Какой-то приезжий казенные справки штампует.
Закрою глаза, не дает мне забыть белый свет
О том, что он рядом со мной в этот миг существует.



*  *  *

Сошел благодатный огонь. И картофель взошел.
И рай на земле краткосрочно наступит в июне.
Со знанием дела собака глодает мосол,
По капле роняя в песок невесомые слюни.
Безветренно. В дебрях ветвей зарождается пух —
Для белых одежд будем прясть эксклюзивные нити.
Пространство смиряет хлыстом одинокий пастух,
А время упрямо молчит, чтоб мечтать на иврите.



*  *  *

Была вода — как молоко парное,
А берега — песочное печение.
И стрекоза на крошечном каноэ
Плыла себе тихонько по течению.

Сражая наповал трудом ударным,
Жужжали мирно пчелы мироздания.
Как под прилавком, под замком амбарным
Прохлада стыла в зале ожидания.

Зеваки всех мастей на лобном месте
Смешались с городскими музыкантами.
Бориска дирижировал оркестром —
Блистал доселе скрытыми талантами.

Ни лечь, ни встать — всеобщая нирвана.
Носились будто с дойною коровою —
Нектаром угощали из-под крана
Царя горы с отметиной лиловою.



*  *  *

Избавился от запаха герани.
Оставил след на старых половицах.
Одной ногой стою на тонкой грани
И ясно вижу, что за ней творится.
Былое тычет пальцами в затылок,
Как Фредди Крюгер. Днями и ночами
Сдаю на милость миллионом ссылок
Всего себя со всеми потрохами.



*  *  *

Поспел паслен. В глазах черным-черно.
Попахивает в воздухе грозою.
От сквозняков склады "Заготзерно"
Отгородились лесополосою.
Мещанством веет. Злой, как черт, завсклад
Слюной исходит. И ежу понятно:
В том, что случится — он не виноват,
Ведь ход вещей не повернуть обратно.

Грохочет гром, и дождь стоит стеной.
Рисует молния замысловато знаки.
В разгаре — повсеместный выходной:
На небесах не заключают браки,
А на земле столбом табачный дым —
Готовы сваты дружно лезть из кожи,
Но дядя Ваня будет холостым
До наступленья первых дней погожих.



*  *  *

Жгли впрок "зафрактованный" хворост,
Одежду суша, пацаны.
Монтера закадровый голос
Рвал нежную ткань тишины.
Сверчок отзывался фальцетом,
А ветер — хрипением крон.
Негромко болтали "об этом",
Но без разглашенья имен.
В итоге на свет появлялась
Слегка поперченная явь.
Окурки, а что оставалось,
Стремились до берега вплавь.
Неопытный самый и хлипкий
Пытался свое доказать —
Что он виртуозно на скрипке
Играет. Вот где ж ее взять?



*  *  *

Дышали друзья по Бутейко,
Решали втроем теорему.
Мои шестьдесят две копейки
На раз разрулили проблему.
Четвертый, конечно, не лишний —
Черт знает что за предрассудки!
Закусывал зреющей вишней
В кафе самопальном "Минутка".
А вот за копание с тарой
Лишали и доли, и слова —
Грозил надавать по сусалам
Атлет с бородою Бажова.
Как рыбы, в своей серой массе
Молчали — не дергались всуе.
Чего обижаться, коль классик
Реальное дело толкует.



*  *  *

Послания заборов, стен, цистерн,
До крови расцарапанных пустот,
Внимательно читает Анна Керн,
От глаз недобрых пряча свой живот
Под куполом букета белых роз —
Похоже, дело движется к венцу.
И пресловутый авитаминоз,
Как никогда, идет к ее лицу.



*  *  *

Тропинки основательно запенены.
Потрескивают ветки от мороза.
Спит белочка. И до поры до времени
Наружу из дупла не кажет носа.

Мне, по большому счету, делать нечего —
Входная дверь открылась без Колумба.
До ветру выбираться без овечьего
Тулупа и ушанки — неразумно.


Реальность понуждает к созиданию —
Ржаного хлеба лишь на две понюшки.
Забулькало негромко растирание —
Чуть-чуть согрело страждущие души.

Коту под хвост хозяйкины обновки —
Улегшись нагло на ее колени,
Играет безо всякой подготовки
Роль белочки, которой все до фени.



*  *  *

Камень расщепляла тишина.
Жухла бессловесная бумага.
Тихо превращался в молчуна.
Что сказать, быть может, это благо.

В пустоту тянул пучки тире,
Чтоб где надо зажигались точки.
Как слепых котят, топил в ведре
К горлу подступавшие комочки.

Покрывалась ржавчиной строка,
Вымерзала на ветру холодном.
Шел полунамек издалека —
Смаковать "Боржоми" слишком поздно.



*  *  *

В VIP-ложе резеды и лебеды
Спонтанно возникают подозренья —
На небесах нет счетчиков воды.
И потому так часты наводненья.

Что это не какой-то злобный рок,
На голову упавшие проклятья,
А форс-мажор. Мой сахарный дружок,
Не раскисай — мы все тут сестры-братья,

Как по несчастью, так и по своим
Сугубо маргинальным убежденьям.
Короче — хоть хотим, хоть не хотим
Того, но мы одной цепочки звенья.

И что-то изменить, увы, никак
Не выйдет точно — плюнь на все заботы,
Хватай что попадется — лучше флаг,
По крайней мере, будет ясно — кто ты.



*  *  *

Чужеродными делами и мыслями оброс — прости
Меня, Господи, за это! Может, еще не все потеряно,
Может, последним мгновением, песчинкой в горсти
Оправдаю твои надежды. Пожил немерено.
И вроде как страха нет, что покину
Мир, который ты создал и в котором
Все были при деле: кто припеваючи плел корзину,
Кто Храм возводил за железобетонным забором,
Кто допоздна из последних сил укладывал поленья.
Я брался за все, слушая твои наставленья.



*  *  *

Разрывает шаблоны безрадостный вывод,
Ощущенье, что смысл безвозвратно утрачен:
В лету канул цветочно-букетный период,
И подкорка слезами горючими плачет.

Я с раскладом таким не смирюсь ни в какую.
На алтарь положу все недюжие силы.
Поджимая хвосты, побегут врассыпную,
Словно гончие псы, дворовые задиры.



ПОЛОВОДЬЕ

Бурлит село, вовсю ревет в овраге
Взбесившаяся талая вода.
И брага подпевает ей во фляге,
Поскольку скоро празднеств череда.

Бетонный мост снесен наполовину —
Нет связи с внешним миром. Вот дурдом —
С утра не подступиться к магазину,
Хотя на полках — покати шаром.

И мама в сотый раз крахмалит скатерть,
Пока соседка говорит о том,
Что крашеные яйца председатель
Колхоза дома кушает тайком.

Что так себя вести не слишком честно,
Что разразит его священный гром.
Я слушаю — мне страшно интересно —
Я жертвую галантно сладким сном.



*  *  *

Полдня ходил и поливал из лейки.
Ржавела в ожидании кровать.
Осталось дел всего на полкопейки,
И можно было б руки умывать.

Но дождь все планы на корню порушил —
Почти что плюнул. С миной на лице
Смотрю, как над шестою частью суши
Гроза воюет с мухами цеце.

Забылось все: что труд пропал напрасно,
Что мух заморских находил в вине.
И в этой ситуации неясно
На чьей же окажусь я стороне.

Кому отдам в итоге предпочтенье,
Подам, не глядя, выпавший клинок.
И у кого я попрошу прощенья
За то, что пожалел, но не помог.



*  *  *

Когда остатки поделили поровну —
Достали стратегический запас.
Паленой водкой падший ангел ворону
Выклевывает печень — третий глаз.

Со стороны — солидная компания —
Не то, что в подворотнях алкаши.
И сторож выпроваживать из здания
Тандем на свежий воздух не спешит.

На дружеской волне, собравшись с силами,
Они о чем-то важном говорят.
При этом так размахивают крыльями,
Что, кажется, немного и взлетят.

Сметут преграды, скроются за тучею,
Где обитает тишь да благодать.
Им нужен компас — третий в данном случае —
Дорогу до калитки показать.



*  *  *

Летят в силки моих усов
Снежинки. От восторга — вою.
И битый час с нуля часов
Ношусь я с этой красотою.

В глазах невероятный блеск —
Мне мнится жизнь иного толка.
И нет отбоя от невест
По обе стороны поселка.



*  *  *

Это я — параноик пугливый,
Подозреньем снедаемый Ирод.
Стать собой — никакой перспективы
Я не вижу в ближайший период.

Сей пассаж происходит на фоне
Обостренья. Любители пойла
Трепещите в овечьем загоне,
Содрогайтесь от ужаса в стойле.

И галопом бросаясь на окрик,
Господа, берегите мениски.
Мой костюм — человеческий облик —
Потерялся в застенках химчистки.



*  *  *

Остался где-то за спиной экватор.
Спешу послушать, как в родных стенах
Стрекочет безмятежно сепаратор,
Вещает на повышенных тонах
Транзистор. И соседи не пеняют
На то, что настежь открываю дверь.
Что так своеобразно охраняю
От тишины страну глухих тетерь.



*  *  *

Проблему не отдал на откуп —
Не пью по утрам "Божоле".
Моею рукою чечетку
Похмелье не бьет на столе.

Не числюсь безрогой скотиной.
Читаю, уткнувшись в тетрадь,
Стихи свои — явки с повинной —
Попытки сыр-бор оправдать.

Десяток, другой закорючек,
Но сколько ж положено сил!
Кольцом, из не пишущих ручек,
Культурно себя обложил.

Наполнил посудину с гаком —
Сок сладкий, аж тает во рту.
И осы готовы к атакам —
Ждут сверху команды: "Ату!"



*  *  *

Сдерживаю что есть сил агрессию —
Слыл же я когда-то славным малым.
Молча отвергаю не поэзию —
Обхожу бумажные завалы.

Незачем гнев праведный выпячивать,
Как пивной живот для харакири.
Без меня достаточно горячего
В этом и потустороннем мире.

Никаких рецептов не советую,
Не бузят друзья с моей подачи.
Лишь под нос по-стариковски сетую —
Переходный возраст, не иначе.

Зло плодить совсем не обязательно.
Ни к чему топтать чужие гряды.
Пусть как есть — то в лоб, то по касательной
Атакуют плешь косые взгляды.



*  *  *

Явились гостями незваными
Без помпы, торжественных слов,
Под ручку с двумя чемоданами
И дружной семейкой узлов.

И с маслом топленым в бидончике,
Чтоб выжить на первых порах.
Чтоб сил прозябать на обочине
Хватило при лютых ветрах.



*  *  *

Свет в лампах стал белее мела.
Три взрыва, схожие как клоны.
Попробуй в шуме оголтелом
Расслышать трели телефона.

От ужаса визжали дамы,
И мой "мотор" от страха екал.
Как бабочки порхали рамы,
От старых избавляясь стекол.

И не было привычных мнений,
Что все в порядке в нашем Риме.
Мир поменялся за мгновенье —
Мы стали чуточку другими.



*  *  *

Силенки уже на исходе.
Весь мокрый от быстрой ходьбы.
Еще — по ненастной погоде
Бежать от никчемной судьбы.

Петлять впереди таратайки,
Горланя:
"Спартак — чемпион!"
И прятать в отцовской фуфайке
На водку заветный купон.

Весны отошедшие воды
Мутить тополиным прутом.
И тяжкое бремя свободы
Встречать с перекошенным ртом.



*  *  *

По волнам белоснежных ступеней
На меня снизошло вдохновенье.
Я не слушал ни чьих наставлений
И творил на свое усмотренье.

На стекле завитушки царапал.
Чудеса проявляя терпенья,
Не швырял неудачные на пол —
Пусть живут и не знают паденья.

Рядом — боги горшки обжигали —
Через раз получались шедевры.
Оказалось — у них не из стали
Благородной сработаны нервы.

Как всегда — приберут черепушки
И с издевкой меня непременно
Оттеснят от дубовой кадушки:
"Марш домой, желторотая смена!"



*  *  *

Пылится зонтик в гараже —
Перед грозой я безоружен.
Все хорохорюсь, но уже
Реально никому не нужен

Мой неуместный эпатаж.
Пора, без белого каленья,
На свалку выбросить багаж
Такой, а вместе с ним — сомненья.

Пуститься тут же наутек,
Ругаясь бранными словами,
Пока стремительный поток
Не вымыл почву под ногами.



*  *  *

На подоконнике лампа —
Лучшая в мире приманка.
С крыльями сунешься — амба,
Или планида подранка
Ждет — до скончания века
Приступы жуткой печали,
И препиранья в аптеках:
"Вы здесь, милок, не стояли!"



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru