Материалы номера № 19 (276), 2017 г.

Как остолбеневшее фортепьяно, как крынка
свежего молока выплеснутого в воздух
как дюжина пригоршен конфетти
с размаха кинутых на невесту,
ступающую вниз с алтаря,
звезды удивляют небо.
Представь себе ошарашенные камни,
плывущие над головой, или океан
морских звезд вывешенных чтоб просохнуть. Да,
как рука дирижера, застывшая в ожидании
перед как взмахнуть в сторону хора,
или тарелки жонглера в презрении к притяжению,
или сотня бейсбольных мячей, кинутых одновременно
и застывших в воздухе, звезды
заставляют вздрогнуть городское небо.

И вот почему пропойцы, прислонившиеся
к заброшенным зданиям, женщины,
спешащие домой по опустевшим переулкам,
полицейские, инспектирующие тупики,
и даже воры, вылезающие из подворотен,
все одновременно поднимают глаза вверх. Зачем
же еще лунатики движутся в сторону окон,
или старики подвигают шаткие раскладные стулья
к пожарным лестницам, или закоренелые преступники
прижимают грустные лбы к стальным решеткам?
Потому что свет ламп оживляет ночь!
Вот поэтому в темных домах по всему городу
сны ворочаются в подушках, и миллион
выдохов плюмажами поднимаются в небо.

День был зеленый и абстрактный
Как вид на поле из трясущегося вагона.

Как желтый свет растертый
И размазанный вдали.

Темные деревья сливались друг с другом на ветру,
И земля всегда спешила мимо.

Как же пляж причесанный ветром на заре
Напоминал сон Авраама:

Он нес маленькое тельце,
Дрожащее в его объятьях,

Нежное дитя окрапленной кровью
Ужасному людоеду Богу.

Утро было все еще в кровоподтеках
От нерассеявшихся воспоминаний о тьме,

Но чайки — кровожадные чайки —
Зазывали нас обратно на берег.

Погуляй со мной немножко
на сине-черных поминках ночи.

Облака растворились в небе
Над закипающими волнами

Пляж, захламленный мусором,
Исписанное полустертыми письменами небо,

И водянистое солнце, уплывающее вдаль.
Хоть кому-нибудь когда-нибудь удается заснуть?

Я заприметил красную птицу с желтым клювом —
Сияющую, лучезарную

С наклоненным крылом
Пробегающую по берегу

Как только начало смеркаться —
Смотри. Клянусь, я ее там видел.

Мне приснился немецкий лес,
Превращающийся в красное море.

Там за нами гнались монструозные насекомые,
Там были металлические птицы...

Море расступилось перед нами, любовь моя,
Но оно ведь было все в крови.

Я стоял в сумерках у Мемориальной Стены
И пытался представить заграды из колючей проволоки.

Воздух был насыщен свидетельскими показаниями,
записанными красными чернилами.

Я не был свидетелем насилия,
Но насилие запомнило меня.

Мир проносился мимо так стремительно,
Кружилась голова, когда мы пытались изучать его.

День был сер и абстрактен,
Как если б глядеть на небо из трясущегося вагона.

Мы соприкоснулись со светом.
Исчезновение коснулось нас.