Материалы номера № 1, 2010 г.
Владимир АЛЕЙНИКОВ
НОВЫЕ СТИХИ
Владимир Алейников - поэт, прозаик, переводчик, художник. Автор двенадцати книг стихов и восьми книг прозы. Лауреат премии Андрея Белого. Член ПЕН-Клуба.
ЕЩЕ НЕДАВНО
I
Потянуло ли дымкой с Леванта
Или люди вокруг загорели –
Коктебельского духа Веданта
Возрождается заново в теле,
И свирелью пастушьего лета
Под навесом неспешного склона
Появляется музыка где-то,
Чтобы слушала нас Персефона.
II
А наивная мысли уловка
Никого успокоить не смеет –
И расплеснуты листья неловко,
Но они никого не жалеют,
Потому что, спеша раствориться
В этом воздухе осени ранней,
Поневоле душа загорится,
Чтобы облако стало желанней.
III
Непослушное тешится море
Охлаждением синего цвета,
Чтобы с августом спорила вскоре
Сентября затяжная примета,
Но зеленому надо настолько,
Поднырнув, на корню удержаться,
Что не странно ему и не горько,
И нельзя на него обижаться.
IV
Торопливые плачи оркестра
Желтизну на беду не накличут –
Что же птицы срываются с места,
Начиная поверхностный вычет?
И становятся в ряд музыканты,
Чтобы трубы их громче сверкали,
И погода стоит, как инфанта,
В беспредельной дали Зазеркалья.
V
О великая лепта фантастов
Да реликвии вредных теорий,
Перемирие слишком уж частых
Фанаберий и фантасмагорий,
Мемуары игры на фаготе,
О народе вопрос и Вселенной,
Чтобы кто-то держал на отлете
Ослепительный шлейф впечатлений!
VI
О незлобивый говор долины,
Ожерелий нетронутый выбор,
Оживления клин журавлиный,
Промелькнувший, как выговор рыбам!
На театре разыгранным фарсом
По террасам страдание длится,
Словно где-то сражается с барсом,
Помавая крылами, орлица.
VII
А по лицам, что подняты к небу,
Промелькнули бы, что ли, улыбки,
Не рискуя вовне, – да и мне бы
Оказаться б извне не в убытке,
Отказаться бы мне от участья
В этом сговоре давних знакомцев,
Да на пальцах не высчитать счастья,
И скитальцы не в роли питомцев.
VIII
Точно, карие выплакав очи,
Собирается плакальщиц стая –
И бессонные выплески ночи
Ни за что ни про что я впитаю,
И с пылающим факелом яви
Прокричит предрешенная встреча,
Что теперь отшатнуться не вправе
От того, что вблизи я замечу.
IХ
И чеканная выучка взмаха
Отвечает заученным вехам,
Что отстало уж лихо от страха,
Откликаясь измученным эхом,
Что не нам на потеху эпоха
Подпихнула утехи помеху,
Но и нам убедиться неплохо
В неосознанной власти успеха.
Х
И ухабами цвета индиго,
Панагию снимая итога,
Не сморгнув, надвигается иго
И торчит на пороге чертога,
И горчить начинает немного
Непочатая благости влага,
И тревога ругает отлого
Неподкупность твердынь Кара-Дага.
ХI
И к кому обратиться нам, Боже,
В этом смутном, как сон, пантеоне,
Чтобы, судьбы людские тревожа,
Возникало, как лик на иконе,
Выражая от света дневного
До скитанья в ночи по отчизне
Постижение чуда земного, –
Продолженье даруемой жизни?
ХII
Может, наши понятья резонны,
И посильная ноша терпима,
И пьянящие чаши бездонны,
А судьба у людей – неделима,
Может, в жилах отвага не стихла
И горячая кровь не свернулась,
И еще голова не поникла,
И удача домой не вернулась.
ХIII
Это там, за управой прибоя,
За преградою грани жемчужной,
Наконец-то встречаются двое –
И участия больше не нужно,
И надежда, вскипая, дичится,
И предчувствие бродит поодаль
И уже ничего не случится,
И не в убыль им осени опаль.
ХIV
И разлука уж бусины нижет,
Начиная будить спозаранку, –
И она наклоняется ближе,
Точно врубелевская испанка,
И ему, помертвев от волненья,
Будто кровь их отхлынула сразу,
Повторяют в округе растенья
Расставания кроткую фразу.
ХV
И разорванным зевом призыва,
Словно прорезью греческой маски,
Расстояние самолюбиво
Уж не сможет пугать без подсказки –
И оставшийся здесь, на дороге,
Человечьей хранитель науки
Понимает, что муки нестроги,
Потому что протянуты руки.
ХVI
И туманная Дева, увидев
Где-то в зеркале их отраженья,
Чтобы их не смутить, разобидев,
Им дарует отраду сближенья, –
И туда – к листопаду и снегу,
К наготе, дерева стерегущей,
Точно древнее судно ко брегу,
Приближается странник идущий.
СТО СТРОК
В сентябре мы выходим в сад,
Где несносен цикад раскат,
Где как мост, что высок и пуст,
Он хранит в себе спящий куст.
Наконец-то мы выйдем, друг,
В те края, где тепло вокруг,
В эту ночь, где крыльца уж нет,
Да и мой затерялся след.
Вот и вышли мы сутью всей
Из безличья чужих людей –
И теперь, где прохлады скит,
Сигарета меж лилий спит.
Что нутром ту почуешь, сад?
Предначертанный бред оград,
Где калитка давно темнит
И кольцо на руке звенит.
Сто столов тебе ставим здесь –
Ты и так простирался весь,
Чтоб ни лампочка, ни луна
Темнотой не была больна.
Да пребудешь премудр и тверд,
Приоткинув завесу орд,
В этом скифском сиянье звезд,
Где ответ на вопрос не прост.
Оттого и слова горьки,
Что не думают спать сверчки,
Оттого и рука легка,
Что под нею течет река.
Месяц юный, как прежде юн,
Потому и греховен вьюн, –
Так апостольски жребий чист
И зеленый склонился лист.
И не надо ни слез, ни зол,
Чтобы пестовал нас и цвел,
Но первичность ветвей и жил,
Словно песню, ты нам сложил.
Ни на что не пеняй, внимай –
Там томился недавно май,
Понимая, что полдня нет,
И вовсю осыпался цвет.
Еле виден зари разрез –
Что воспримешь на вкус и вес?
Пролегли посреди двора
Борисфен, Танаис и Ра.
Три виталища примут нас,
Где от гибели душу спас, –
Вспомнит август, Немейский лев,
Стародавние чары древ.
Не гадал звездочет-халдей,
Что избавлен от злых затей,
За которыми в небо зван, –
Терем ивовый да талан.
Я лицо пред тобой открыл –
За Мефодием шел Кирилл –
И поет о святых местах
Изумрудных дождей чета.
Преуспела земная персть
В обещаниях помнить весть –
Что ни горсть, то семья семян
Безмятежно летит в туман.
Этот плен горделив и хмур –
Помоги мне бежать, Овлур!
Даже здесь я от вас не скрыл
Лебединых Обиды крыл.
Не дрожи – я тебе не враг –
Фессалийский пробрался маг –
И покуда цела юдоль,
Отдаление рыщет вдоль.
Там раины равнинный жест
Одолел города окрест –
И не будет полнощный плат
Покрывалом Изиды снят.
Пятиструнная цитра ждет,
Чей сегодня играть черед,
На Восток провожая звук,
Чтобы помнить колчан и лук.
Там очертами очерет
Укрывал – Аллах Берекет! –
От измен подневольных гроз –
Зенаар – салами – Навроз.
Отзовись, семихолмный град!
Бореады сюда летят –
И нагонит Селена сон
На истекшие дни племен.
Скифы-пахари! – где вы? где?
Не подступишь к седой воде –
С этой степью, смуглящей лик,
Одинаков у них язык.
Неизбежное зреет – иль
Неподкупен звериный стиль,
Неприступен заветный знак –
В землю воткнутый акинак.
Мне бы пить под своей звездой
Песни таборной той настой –
Ты-то таивал столько раз
Истомленных набегов сказ!
Ты прости, понимая их,
Тайнобрачие чад твоих, –
Но изведанный чтим обряд,
Сентябрю посвящая сад.
|