Материалы номера № 11 (319), 2018 г.

Нет, не из книжек наших скудных,
Подобья нищенской сумы,
Узнаете о том, как трудно,
Как невозможно жили мы.

Как мы любили — горько, грубо.
Как обманулись мы, любя,
Как на допросах, стиснув зубы,
Мы отрекались от себя.

И в духоте безсонных камер,
Все дни и ночи напролет,
Без слез, разбитыми губами
Шептали: «Родина… Народ»…

И находили оправданья
Жестокой матери своей,
На безполезное страданье
Пославшей лучших сыновей.

…О, дни позора и печали!
О, неужели даже мы
Тоски людской не исчерпали
В беззвездных топях Колымы?

А те, что вырвались случайно, —
Осуждены еще страшней
На малодушное молчанье,
На недоверие друзей.

И молча, только втайне плача,
Зачем-то жили мы опять, —
Затем, что не могли иначе
Ни жить, ни плакать, ни дышать.

И ежедневно, ежечасно,
Трудясь, страшилися тюрьмы,
И не было людей безстрашней
И горделивее, чем мы.

За облик призрачный, любимый,
За обманувшую навек
Пески монгольские прошли мы
И падали на финский снег.

Но наши цепи и вериги
Она воспеть нам не дала.
И равнодушны наши книги,
И трижды лжива их хвала.

Но если, скрюченный от боли,
Вы этот стих найдете вдруг,
Как от костра в пустынном поле
Обугленный и мертвый круг,

Но если жгучего преданья
Дойдет до вас холодный дым, —
Ну что ж, почтите нас молчаньем,
Как мы, встречая вас, молчим…