Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 41 (349), 2018 г.



БОРИС ФАБРИКАНТ
В ДРУГОЙ СТРАНЕ В ДРУГИЕ ВРЕМЕНА



Борис Фабрикант  — поэт. Родился 9 апреля 1947 года во Львове. В настоящее время проживает в Англии. Гражданин России. Автор многих публикаций.



* * *

Духовой оркестр всех других природней.
Дуешь, словно дышишь, да еще свободней,
Дуешь что есть силы, так, что бьется сердце,
Как в тростинку лета в середине детства.

Духовой оркестр, плещутся тарелки!
Тубы и тромбоны ловят взмах руки
И дрожат, как горло, медно мелко-мелко,
Выпячены губы, слюни, мундштуки.

Духовой оркестр — войны да парады,
Не умеет тихо — зорька да отбой.
Танцы в летнем парке, белая эстрада.
Как последний выдох, эхо за трубой.

Духовой оркестр — музыка разлуки.
Ноты в ней простые и звучать легки.
И протяжным эхом все витают звуки
Над прощальным взмахом маминой руки.

Праздник Первомая, флаги и портреты.
Черно-белый снимок, папа молодой.
В городе оркестры все играют где-то,
Долетают тихо песни вразнобой.

Черно-белый снимок — небо голубое,
Мне уже пятнадцать, не вернуть назад.
Песни да оркестры — самое простое,
Люди да машины — вот и весь парад.

Разберут трибуны, унесут портреты,
Спрячут инструменты, допоют на слух.
Духовой оркестр не хранит секреты.
Он играет громко, просто во весь дух.



* * *

Было бы окошко между временами,
Даже небольшое мутное стекло,
Подышал бы тихо и протер руками
И смотрел бы долго, чтобы повезло.

Брошу две монетки, сдвинется заслонка.
Контролер в фуражке песенку свистит.
В очереди сзади кто-то плачет тонко,
Номер на ладонях, дождик моросит.

Загляну в окошко в пластиковой раме:
В нашем прошлом утро, солнце и тепло.
Может быть, увижу маму вместе с нами.
Жалко, не услышу — толстое стекло.



* * *

В плащах из собственного света
Стоят в тумане фонари.
Как от рассвета до рассвета,
Иду вдоль них с душой внутри.
Она в меня тепло одета
И все застежку теребит.
И ночь, как шепот без ответа,
Недвижно влажная стоит.
И, кроме конусов прозрачных,
Нет в этом месте ничего.
И слышно, что никто не плачет.
И видно, что совсем темно.



* * *

Не составляй горящих планов
И расписаний не вводи.
Проснулся утром слишком рано,
Вставай, иди!

Проснулся позже, чем хотелось,
Счастливо в праздность окунись.
А время никуда не делось,
Оно пере-тека-ет в жизнь.

Ответственность перед часами
Не учреждай.
Их много, а мы только сами,
Их не считай!

А жизнь идет, течет, буровит,
И ты плыви!
Увидишь, время рыбу ловит,
И ты лови.

Мы сами — время, мы минуты,
Секунды — наша чешуя.
И мы еще блеснем кому-то
Со дна ручья

 



* * *

Над городом летали души,
И нас они не замечали.
Они не нам принадлежали,
И мы не им принадлежали.
Они держались за мизинчики
И веселились так счастливо,
Как будто утренние блинчики
Им дали в блюдечке красивом.
Как будто и не моросило,
Воротников не поднимали.
Нас ни о чем не попросили,
Мы ничего не пожелали.
Над ними зажигалось облако,
Как канделябр в концертном зале.
Они бы довели до обморока,
Случись, что мы их увидали.
А мы дышали с ними вместе
И тем же воздухом, все те же.
Но не летали, много чести,
Всю жизнь все там же и все те же.
Ах, души, леденцы прозрачные,
Сквозь них мигали светофоры,
А мы густые и невзрачные,
Трамваи, сумки, снег, заборы.
Был зимний вечер, между прочим,
И фонари включили к ночи,
И тени улетели стаями.
Нам не спалось в домашнем сумраке.
На город опускались сумерки,
Но свет прозрачный не истаивал.



* * *

Сливаясь с тенью, виснут кружевами
Пустоты между почвой и кустами,
Коклюшками в цветах мелькают пчелы,
Горластый разномастный мир веселый
Сплетает стебли, ветви со стволами —
И это все строенье, между нами,
Похоже на модели ДНК.
На все, конечно, Божия рука,
И жизнь, — его творенье, рукоделье, —
То повод нам для слез, то для веселья.
И каплет мед, и горем пахнет счастье.
Власть думает, что обладает властью.
И меж собой аукаются встречи,
А утра переходят в новый вечер
В другой стране в другие времена.
Нам обещает бабочек из сна
Всех гусениц изогнутая бровь.
И радостно живет наш муравейник.
Слоится быт, как склейка, и затейник
Льет в старый вечный двигатель любовь.



ТЕПЛОХОД "ВОРОШИЛОВ"

А жизнь еще не миновала.
Как теплоход, ушла, с причала
Взяв на борт местных и чужих
И свиток замыслов благих.
И все на видео снимала,
И все на видео снимала
И дольше, чем я был в живых.
Свои чего-то мастерили,
Храпели ночью, утром пили.
Потом туристам объяснили,
Где Разин уронил княжну.
Сменяли ночи дни вначале,
Сменяли радости печали,
И слезы лили на причале,
Где провожали и встречали,
А волны теплоход качали,
Он отходил, едва причалив.
И отходили все ко сну.
А пассажиров недовольных
Таким потоком рифм глагольных,
Успешно юнга утешал,
Давая крутануть штурвал.

Кричали дети, пели бабы,
И теплохода почерк слабый
Почти не оставлял следа.
Меж берегов текла вода.
Нас по реке вел старый лоцман
По древним книгам скал и дна.
День с ночью разделяя, боцман
Бил склянки. Солнце и Луна
Всходили по небесной сфере
В четверг, пришедший за средой.
По берегам ходили звери,
И плыли рыбы под водой.
Матросы долгими крылами
Канат тащили между нами.
И дым стоял, как паруса.
Их лица были крыты медью.
На мелях дно искали жердью.
И по утрам была роса.
Парнишка в лодочке отважный
Шел к борту, истово гребя.
И голубь прилетел бумажный
С чернильной вестью самой важной:
"Мария, я люблю тебя!".

За бортом неба отблеск сонный.
Над судном снов летают сонмы
На тонких крыльях цвета ночи,
Внутри которых крылья дня.
Защитник-ангел теплоходный
Водой ночной, водой холодной
Разбудит вахту, брызнет в очи,
Добавит маяку огня.
Как искры, заблестят мгновенья.
Трудись, люби, плыви, зови —
И сложит жизнь из дней творенья
Храм на любви, не на крови.

Закат пылал каминным зевом.
Вода кипела. Но стеной
Набросил тень высокий левый
И мы попали в мир иной.
Ни звука, все вокруг померкло.
Во мраке замер теплоход,
Дул жаркий ветер, словно пекло
К нам развернуло черный вход.
А небо души ворошило,
Пришла гроза, гремели гири,
И наше судно "Ворошилов"
Блеснуло буквами "Вергилий".

 



СЧАСТЛИВАЯ ДУША

У нее счастливая душа,
Ей никто не должен ни гроша.
И она, от жизни взяв сполна,
Никому ни жеста не должна.

Неприметно ходит средь людей,
Как седой сутулый воробей.
Будит в ней заманчивый восторг
Лист со стопкой гениальных строк.

И строка сквозь жизнь, как по камням,
Меж плитой и стиркой, и уборкой.
Месяцами не звонит ей сам
Аполлон, закрыв окошко шторкой.

Но дрожит в волнении рука,
На клочке записывая слово,
Жжет глагол, предлог продрог слегка,
Как крючок, ловя за словом слово.

А потом, как эхо тишины,
Долетит и в прошлое и в после:
"Больше смерти не хочу войны,
Больше счастья, чтобы был ты возле

Я хочу. И не терять родных.
Господи, от просьб, конечно, жарко!"
И махнул рукою и затих
Аполлон: "Ну что возьмешь, кухарка!"

Молит о прощеньи за грехи,
Музы призовут, не отзовется.
Вырывает из души стихи,
Как ведро веревкой из колодца.



* * *

По дырявой воде до осколков дороги
Под нечесаным небом горбатой грозы
От поющих болот до причалов безногих
Между криками сов там где лисы борзы

Вдоль разбитой ограды сгоревшего сада
Сквозь туман паутины цветное белье
В старый дом где постель заросла виноградом
Хлев травой-муравой двор житьем и бытьем

В день восьмой понедельник нежданно-негада...
Со слезою блестящей как глаз на блесне
Под забытый напев племенного обряда
Всех родных и живых ты увидишь во сне
И рванешься на запах цветущего сада
С отражением солнца столкнувшись в окне



* * *

Заброшенные флаги облаков,
застиранные до одной расцветки,
свезут на свалку, тут недалеко,
в графе "Списали" сделают отметки.

Освободив полетный коридор,
пустынный воздух небом захлебнется
и, весело свалив глухой забор,
за горизонт по радуге сольется.

Останется обычная земля,
забитая воскресными делами.
И веру и любовь на всех деля,
Надежда заполошит рукавами.

И каждый в новом круге доживет
и этот день, и новый по порядку,
и глянет на закат и на восход,
на занавеске поправляя складку.

И получив по карточке добро
и зло по высшей мере гражданина,
снесет домой и скажет: "Повезло,
что без дождя дошел до магазина".



* * *

Подмастерьем весь день отработал,
По порядку расставил слова,
Все, как надо, и ладно, и что-то
Задевает мне сердце, едва
Перечту, будто снова услышу,
Как стояли слова в том дому,
Где рожден под разбитою крышей.
И осеннюю львовскую тьму,
Перешитую из одеяла.
И отца хрипотца там стояла.
Вкус томившейся каши под пледом.
Там за светом слова сходят следом.
Только в сумрачной мастерской
Не такой позабытый покой.
Нет здесь запаха ревеня,
Изразцовой горячей печи.
Но я знаю, повременя,
Я услышу: кукушка кричит
Неразбуженному ночничку,
И сплетаются запах и звук,
Возвращаются в замкнутый круг
И к младенческому родничку.



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru