|
Материалы номера № 02 (362), 2019 г.
ВЛАДИМИР ДЕЛБА
РУЛЕТКА СУДЬБЫ
(Фрагменты повести)
Владимир Делба — поэт, прозаик. Родился в 1946 году в Сухуми, Абхазия. Член Союза художников СССР, Союза художников Абхазии, Международной федерации художников ЮНЕСКО, член Союза литераторов РФ, Московское отделение, Союза писателей XXI века и Творческого совета еженедельника "Поэтоград". В 1965-1970 учился на художественном факультете Московского Технологического института. Специальность — проектирование интерьеров, ручное ковроткачество. В 1970-1985 гг. работал по специальности в различных организациях Москвы. В таких, как институты "Спортпроект", "ЦНИИнефтехим", Художественный комбинат Управления общественного питания Мосгорисполкома. В эти же годы сотрудничал с рядом книжных и журнальных издательств Москвы в качестве художника-иллюстратора ("Смена", "Советский экран", "Совьет лэнд", "Работница" и др.). Участвовал в различных художественных выставках. В 1985-1992 г.г. возглавлял Художественно-рекламный комбинат в г. Гагра, в Абхазии. С 1992 года вновь проживает в Москве, в настоящее время пенсионер.
Удар такой силы не оставил ему шансов. То ли карты легли именно так в тот трагический вечер, который, кстати, казался изначально очень веселым и романтическим. Или он сам выбрал карту из колоды своей судьбы, решив сыграть с ней, с судьбой, в орлянку. Или, скорее, в русскую рулетку.
Во всяком случае, идея оставить вечеринку, танцы с девушками под медленную расслабляющую музыку, угнать автомобиль, отправиться на нем неизвестно куда в поисках приключений принадлежала ему, Жорику. Именно он моментально отреагировал на информацию, что рядом, на улице одиноко стоит "УАЗ", грузовичок, или "полбуханки", как его называли, ибо у машины был деревянный кузов, в отличие от "буханки", цельнометаллического фургона.
"УАЗ" принадлежал строительному тресту, водитель жил двумя домами выше по улице, ведущей к сухумской горе, и, очевидно, в этот вечер поленился поставить его в гараж. Да и кто мог позариться ночью на грузовую машину в спокойном нашем городе?
Еще двое слегка подвыпивших друзей-подростков выразили горячее желание поучаствовать в авантюре, стоило ему только озвучить свои мысли.
Открыть кабину перочинным ножом оказалось легко. Затем автомобиль, толкая руками, развернули в сторону спуска, "экипаж" занял места, и, с незаведенным двигателем, с погашенными огнями, машина бесшумно покатилась вниз.
Зажигание включили при помощи того-же ножичка, уже отъехав на приличное расстояние, мотор запустился "с толкача" и радостно заурчал.
Чувства, овладевшие парнями, были сродни ощущениям безбрежной какой-то, неописуемой свободы! Представьте автомобиль, летящий на предельной скорости по пустым улицам ночного города, покорный лишь воле и умению юного водителя! Свист ветра в приоткрытом окне, восторженные, слегка театральные возгласы на виражах, колкие реплики и громкий смех. Стопроцентный адреналин! И разве кто-то думал о такой мелочи, что внутри домов с погашенными окнами спят реальные люди, горожане, и что двигатель грузовика, даже такого небольшого, издает на больших оборотах звуки, сродни реву крупного дикого животного.
План, пришедший Жорику на ум, был опасным, это была авантюра чистой воды, но, пожалуй, в духе той самой русской рулетки.
Дело в том, что часть республиканского начальства проживала в доме на углу улиц Чавчавадзе и Фрунзе, выходящем фасадом на площадь имени Ленина. С целью оградить высоких чиновников и их семьи от шума проезжающих автомобилей, движение по площади по ночам запретили.
Замысел юных фрондеров как раз и заключался в желании "позлить медведя в берлоге", то есть устроить гонки по площади именно под окнами "сильных мира сего". Смысл же сравнения грядущего действия с игрой в русскую рулетку заключался в том, что здание, о котором идет речь, соседствовало с городским отделением милиции. Так что под медведем подразумевались, в большей степени, именно слуги закона.
Позлить, а вернее — разозлить жильцов элитного дома, явно удалось, судя по большому количеству окон, в которых загорелся свет, и, спустя совсем короткое время, со стороны горотдела, на площадь въехал на приличной скорости мотоцикл с коляской, на котором восседал милицейский офицер.
Решение, очевидно единственно верное, пришло моментально. Уйти на тихоходном, по большому счету, "УАЗике" от мощного "УРАЛа" на широких и гладких городских улицах было нереально, и Жорик, совершив прощальный круг вокруг площади, отсалютовав округе протяжным сигналом, направил грузовичок в сторону Сухумской горы. Милицейский мотоцикл упорно "сидел на хвосте", побаиваясь, видимо, идти на обгон.
На перекрестке, у подножия горы, рядом со старинной виллой Алоизи, машина ушла правее. Там, на улице Ласуриа, метров через триста заканчивался асфальт, и дальше шла совершено разбитая грунтовая дорога. Мотоцикл здесь становился бесполезным механизмом, в отличии от проходимого шустрого грузовичка.
Резво прыгая, как горный козел, с кочки на кочку, "УАЗ" быстро преодолел горизонтальный участок неосвещенной дороги, и, почти не сбавляя скорости, резко провалился, как на американских горках, под восторженные возгласы любителей адреналина, вниз. Крутой спуск вывел машину на асфальтированную улицу Чанба.
Здесь бы "экипажу" перестать испытывать судьбу, оставить автомобиль в темном месте и разойтись пешком по домам. Ну а как же тогда адреналин?!
Хоть и игра становилась рискованной, парни решили, образно говоря, сделать новые ставки и продолжить.
Улица Чанба уходила вправо, к небольшой площади у Красного моста, откуда можно было попасть в центр, однако возвращаться в город было крайне опасно, поэтому на ближайшем перекрестке водитель свернул налево, переехал речку Беслетку по Белому мосту и выехал на Тбилисское шоссе, пустынное ночью.
Асфальт шуршал под колесами, мотор ровно и довольно гудел, будто радуясь свободе, автомобиль мягко и достаточно быстро летел внутри темного тоннеля, образованного кронами деревьев, проскакивая иногда пятачки неяркого света редких уличных фонарей. И адреналина пока, образно говоря, у "экипажа" хватало.
Свет фар быстро приближающегося автомобиля Жорик увидел в зеркале заднего вида. То, что это милиция, сомнений не было. И что преимущество было у легковушки, догонявшей "УАЗ", тоже было ясно.
Справа от шоссе находилась площадь перед железнодорожной станцией Келасури. Она была ниже уровня шоссе, от тротуара вниз спускалась широкая лестница.
Проехав ее, Жорик немного сбросил скорость, резко свернул направо и выехал на площадь уже в обратном направлении. В самом конце площади, на небольшом островке между зданием станции и шоссе, стояло одноэтажное здание продуктового магазина, к которому, с задней стороны были пристроены складские помещения.
Притормозив у магазинчика, Жорик крикнул своим пассажирам: — Прыгайте!
Подростки буквально выкатились из кабины автомобиля в спасительную тень пристройки. "УАЗик" же, набирая скорость, вновь выскочил на шоссе, пытаясь уйти от погони. Но милицейская "Волга" уже шла на обгон.
Пистолетный выстрел показался негромким хлопком из-за рева автомобильных моторов. Друзьям из убежища было хорошо видно, будто на экране кинотеатра, как, на приличной скорости, грузовичок неожиданно вильнул, накренился и вылетел на тротуар. Ударившись об бордюр, машина будто взмыла, как птица в замедленной съемке, в воздух, грациозно пролетела над лестницей и еще на лету врезалась в массивное чугунное основание фонаря. Удар такой силы, как я уже говорил, не оставил Жорику никаких шансов…
Не знаю, почему воспоминания мои начались со столь трагического эпизода. Наверное, потому, что именно тогда я, подросток, впервые напрямую столкнулся со смертью, ибо я был участником описываемого события, одним из "пассажиров". И все произошло на моих глазах, что само по себе явилось страшным шоком. Ведь одно дело, когда уходили из жизни чьи-то бабушки или дедушки, люди почтенного возраста. Это было как бы естественным атрибутом повседневной жизни, ведь похороны и поминки — грустная, но привычная, рутинная ее часть.
И совсем другое — потеря ровесника, близкого друга, с которым ты был связан огромным количеством незримых дружеских нитей, человека из плоти и крови, с которым всего несколько минут назад мы, смеясь, вместе испытывали судьбу.
Я допускаю — память подсказывает мне, что жизнь наша сложна и многообразна, в ней есть место и для радости, и для печали, а вернее, грустное и веселое всегда идут рука об руку. Потому, путешествуя во времени, стоит избегать соблазна одинаково идеализировать все, что случилось с нами когда-то. Образно говоря, если мы усыпаем дорогу в прошлое виртуальными розами, не стоит забывать и о шипах!
Хотя, должен признать — лично мои детство и юность были, в большей степени, радостными, веселыми и интересными. Солнечными, можно сказать, как и сам город, в котором я родился и вырос, и в который я постоянно возвращаюсь, стоит только закрыть глаза.
* * *
В первый раз меня совратила, в пятнадцать лет, разбитная и шумная Сусанна, из старшего класса. Девочка была явной акселераткой, довольно рано сформировалась физически, в силу чего восьмиклассницей была выдана замуж за дальнего родственника, недавно демобилизованного из армии. В регистрации брака сельсовет отказал, так что расписались молодые только после рождения ребенка, которого девица уже носила, как говорится, под сердцем.
Но спустя три месяца неукротимая Сусанна "наставила рога" новоиспеченному супругу с офицером ближайшей воинской части, была застукана на месте грехопадения, в служебном военном "Козлике", и с позором изгнана из семьи свёкра. Родителям пришлось взять воспитание внука на себя, а распутницу отправить из родного села в город, к тете, которая и определила девицу-переростка в ближайшую среднюю школу, то есть — в нашу.
Конечно, никто в школе не знал о приключениях сельской Кармен. По крайней мере, на первых порах.
На школьном "вечере", во время танца, Сусанна вдруг шепнула мне:
— Знаешь, а я тебя полностью оккупирую сегодня. Ты мой и только мой. Договорились?
Меня совершенно не смутили слова девушки, произнесенные с улыбкой. В конце концов, почему и не пофлиртовать, в шутку?
— Договорились. — Так же шепотом ответил я.
Я даже не придал, по неопытности, значение тому, как порывисто вдруг прижалась ко мне Сусанна. Как бы случайно, на секунду, всем телом.
Танцы в школах были традицией. До этого я танцевал со многими девушками, но не помнил ничего подобного. Неожиданный импульс, похожий на несильный электрический разряд, пронизавший все тело, внезапный прилив жара, дрожь в руках и легкое головокружение. Отчего вдруг? Я догадывался — отчего, но времени на анализ не было.
— Мне нужно домой, к тете, проводи меня. – Дыша мне прямо в ухо, попросила девушка.
И опять от неожиданного жара запылали щеки и лоб.
Вечер был теплым. Смеркалось, но было достаточно светло. Чтобы сократить путь, решили идти через Пионерский парк. Парк располагался недалеко от школы, на отшибе. По вечерам он был, как правило, безлюден.
Здесь, в Пионерском парке, в зарослях густого кустарника все и произошло.
Честно говоря, я не мог себе даже представить подобного натиска, пылкого, агрессивного и уверенного.
Да, я и раньше целовал сверстниц, но это были невинные, робкие, иногда обманом сорванные мгновенные прикосновения губами к девичьим щекам.
Как целуются взасос я, к своему стыду, знал только по фильмам. Сегодня же мне предстояло пройти "ускоренный курс" возмужания, причем по всем дисциплинам сразу.
Все было впервые. И взрослые поцелуи, и возможность ласкать упругое и податливое девичье тело.
Меня смутило, когда Сусанна ловким движением стянула с себя платье и сорвала лифчик. Конечно, как любой подросток, я знал, как устроена женщина. Но одно дело фотографии сомнительного качества, которые продавали глухонемые в электричках и цыгане у Центрального рынка, или рисунки из маминых медицинских книг, и совсем другое дело, когда рядом с тобой доступная, манящая теплая плоть, наполненная энергией страсти и желания.
Я долго не осмеливался дотронуться до груди девушки и так и не заставил себя смотреть на ее тело, когда она сняла оставшееся белье.
В конце концов, инициативу полностью взяла на себя Сусанна. От начала и до конца.
Ночью я не мог заснуть. Память постоянно возвращала в Пионерский парк. Я пытался, уняв эмоции, вспомнить все детали, все тонкости своего любовного приключения и оценить его объективно.
С одной стороны, я, вроде бы, купался в лучах славы. Ну как же! Вот и я стал настоящим мужчиной, мачо, опытным сердцеедом и состоявшимся любовником. И теперь мог с пониманием и даже с некоторой высоты внимать восторженным рассказам своих друзей-сверстников об их похождениях. С пониманием — потому-то уже знал предмет, а с высоты — потому что большинство историй были моими друзьями просто выдуманы.
С другой стороны, меня смущало многое из того, что произошло вчера. К примеру, полная неожиданность происшедшего, к которой я оказался неготовым. Безумный темп действий, заданный партнершей, ее натиск, не дававший возможности приспособиться, понять и принять правила игры. В результате, сознание мое, мои эмоции оказались психологически заблокированы.
И если физиология все же взяла свое и "дама сердца", как мне показалось, осталась довольной, сам я доволен не был. Впечатления мои были далеки от тех романтических встреч и страстных любовных свиданий, что виделись мне во снах, о которых я часто читал и, чего греха таить, тайно мечтал.
Сегодня же в памяти всплывали только стыд, неудобство поз, раздражающий запах чужого пота, неестественные и слишком громкие стоны девицы. И страх, что в любой момент раздвинутся ветви кустарника — и мы, двое обнаженных подростков, окажемся в центре гогочущей толпы.
К рассвету я окончательно решил, что ни при каких обстоятельствах с Сусанной больше дел иметь не буду. И тут же уснул, будто сняв с души тяжкий груз.
Засыпая, почему-то вспомнил фразу из газетного объявления о гражданской панихиде усопшего горожанина. В тексте обозначался час окончания ритуала, и было написано — "Доступ к телу прекращается".
| |