Материалы номера № 03 (375), 2020 г.

Время верное и неверное,
Вневременное, полубольное…
Было радио сарафанное,
Стало — карманное, вышивное.

Время длинное и короткое,
Волны-вирусы, тэги-микробы…
Бьют минуты прямой наводкою.
Мир не болен. Но боли подобен…

Этот город, как «пятерка» в дневнике,
Что остался только в памяти моей.
Он, как звездочка в далеком далеке,
И чем дальше, тем становится видней

Свет сиреневый, задумчивый слегка,
Тень трубы в индустриальных небесах…
Это память, что близка и далека,
Словно время на потерянных часах.

Забытый вкус у слова «карантин»,
Чье эхо одиночеством звучит.
Как «пятью пять» — «одиножды один»,
А что в итоге — тот же дефицит

Свободы, понимания, любви…
«Не очень» — это «горе — не беда»?
Глаголы гонят — «радуйся, живи»!
Но знак вопроса — «карантин», куда?

Салют приближается медленней, чем эпидемия.
Но залпы его разрывают прошедшее время.
Вернее, они не дают потеряться во времени,
В глухом карантине, где память блуждает со всеми.

Где память болеет беспамятства острой инфекцией,
Где памятник может упасть со слезой из гранита…
А залпы салютов бывают полезной инъекцией,
Карантинно напомнив: «Ничто не забыто».

Из немецкого городка
Через интернет, через вай-фай
Сквозь пустынные облака,
Вдоль морщин старика,
Как слезинка легка,
Строка полетела в родимый край.
Человек шлет привет,
Ничего в нем секретного нет,
Память шифра похожа
На свист сквозняка.
Отразится в реке, затаится в руке
Не прошедший границы ответ.
Из последних вестей всевозможных мастей
Вдруг проявятся точки, тире. И не зря.
Это голос немой, полусонный, чужой.
Словно лист прошлогоднего календаря.
И опять шлют привет, уходя в интернет,
Чья-то память, строка, белый свет…

Кто-то нажал на стоп-кран, вот и двери сомкнулись.
Время стоит на платформе чужого вокзала.
Новая Фанни Каплан вновь слегка промахнулась.
Старая песня звучит, но уже не с начала.
Время стоит, но, похоже, уходит, уходит.
Время свободы, субботы, которой не рады.
Смех замолкает и тает во тьме непогоды.
Свет выключается. Время уходит. Так надо.

Музыки нет. А играла так весело.
Что-то сломалось. И эхо молчит.
Что ж ты, кудрявая, нос свой повесила?
Как заразителен «вид на Мадрид»…

Как заразительны и обеззвучены
Маски на лицах и боль под рукой.
Новости жалят, как гады гремучие,
Музыку глушит ползучий покой…

Незабываемое прошлое
И раненый в голову завтрашний день —
Все рухнуло, как подкошенное.
— Уходишь? Пожалуйста, маску надень.

Воздушно-капельная паника
От Болдинских песен до нашей хандры.
Где «кнут» — почти синоним «пряника»,
Где ангел не знает, что он «вне игры».