 |
Материалы номера № 06 (390), 2021 г.
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ЕРЁМЕНКО
 Советское подполье подразумевало глубоководное давление, деформирующее стих… Александр Ерёменко смотрел на жизнь иронически. Это был тот вариант иронизма, который вполне совмещался и с лирическим порывом, и с метафизическими комбинациями словес:
Мы поедем с тобою на А и на Б
мимо цирка и речки, завернутой в медь,
где на Трубной, вернее сказать, на Трубе,
кто упал, кто пропал, кто остался сидеть.
…Ведь и впрямь: где можно найти больше метафизических зерен, чем в постоянном, постепенном, перманентном пропадании всех…
Теперь — и самого Ерёменко…
…В общем, он ясно строил стих, даже прибегая к скрытым, полуочевидным цитатам: и стих его — мчался: быстро разматываемый, энергичный:
Часто пишется «труп», а читается «труд»,
где один человек разгребает завал,
и вчерашнее солнце в носилках несут
из подвала в подвал…
Странные догадки озаряли его поэзию: ведь труд, если вдуматься, есть труп творчества.
Только оно — лучезарно и солнцеворотно, только оно поднимает человека: в том числе в поэтические сферы.
…Странно входила порой техническая лексика в пространство поэзии Ерёменко:
Осыпается сложного леса пустая прозрачная схема.
Шелестит по краям и приходит в негодность листва.
Вдоль дороги пустой провисает неслышная лемма
телеграфных прямых, от которых болит голова.
Она была необходима: век требовал оного: она была необходима, как разрушение воздуха: ради появления нового.
Как знать, может быть, смерть и есть тот новый воздух, что насущен для совершенных, не представимых в недрах земного бытования созвучий?
Как знать…
Александр БАЛТИН
|  |
