Материалы номера № 06 (402), 2022 г.

Любая бездна завершится дном —
Паденье не бывает бесконечным,
Не страшно, спрыгнув вниз, лететь копьем,
Ужасно — потеряться там навечно.

Не страшно, что у бездны есть предел,
Он распростер заточенные камни,
Ты принимаешь их смертельный плен,
Страшнее жить с неизлечимой раной.

О, страждущий, желающий конца,
Полетом наслаждайся, как блаженством,
Тьма холодом касается лица,
Для нас не сыщется прекрасней места.

Спасение… помолимся о нем,
Но что собою представляет правда?
Протянутую руку не возьмем,
Ее отвергнем и продолжим падать.

Таким, как мы, судьба одна дана —
Сокрыться в недрах пропасти туманной
И ожидать, когда достигнем дна
И окропим заточенные камни.

Спасение оставьте для других,
Мы выдержим трагическую участь,
Чем глубже и темнее впереди,
И чем острей объятия, тем лучше.

Когда закончится и завтра, и вчера,
Измотанных и сокрушенных смерчем,
Нас унесут потоки вечного дождя, –
Он смоет все, что было, и излечит.

Когда все кончится, мы будем далеко,
Луна и Солнце, день и ночь – неважно,
И капли, падая на кожу тяжело,
Очистят с тела въевшуюся сажу.

Когда все кончено, прохладная вода
Следы размоет и мосты потушит,
От них останется остывшая зола,
И от костра ни горячо, ни душно.

Теперь все кончено, подставь лицо дождю,
Низвергнувшемуся с туманных высей,
За пеленою ливня нас уже не ждут,
И мы в бесцветных каплях растворимся.

Свидание под полною Луной,
Так романтичен воздух летней ночи,
Туман, как паутина, над рекой
Роняет в воду спутанные клочья.

Журчит в тиши чернильная вода.
Куда несет спокойное теченье?
И звезды падают, касаясь дна,
Под чернотой похоронив свеченье.

Тот берег — отдаленный и крутой,
Видны лишь очертанья силуэта,
Я помашу приветственно рукой,
Его рука поднимется ответно.

И мы стоим на разных берегах,
Луна лампадой над водою светит,
Я прихожу к реке в полночный час
На краткое свидание со Смертью.

Однажды кровь, пролитая на землю,
Взовет к твоей — горячей и густой,
И прорастут уродливые ветви
Колючим, засыхающим кустом.

Он возжелает драгоценной влаги —
Увянувшие листья просят пить,
Высасывая небеса по капле, —
Но дождь не сможет жажду утолить.

Коснись его, позволь корням напиться…
Терновыми шипами исколов,
Опутывая, стебли будут виться
По телу, проливая кровь за кровь.

Смотри перед собой — кого ты видишь?
Без масок, без нарядов, мишуры,
Тебя пугает откровенность жизни
Отсутствием притворства и игры?

Куда ни глянь — сияют белозубо
Улыбки ли, оскалы; второпях
Любовь и отвращенье круг за кругом
Бегут подобно стрелкам на часах.

Тебя пугает обнаженность мира?
Пусть нагота откроется глазам:
Его лицо бесцветно и уныло,
Все остальное лишь самообман.

Смотри перед собой, не видишь разве?
Реальность, как пощечина, бодрит,
Я омрачил присутствием ваш праздник —
Вы превзошли фальшивости лимит.

Готов ли ты принять мою личину?
Она бледна, как кожа мертвеца,
Донельзя безобразная картина,
Мне очень жаль — реальность такова.

Сидишь в углу и плачешь, —
Неужто от стыда?
Ты раскрывался ярче,
Играя роль шута.

Лихой, придурковатый
Всегда имеет спрос,
Искусством клоунады
Ты овладел всерьез.

Не сирый и убогий,
Куда вам до него?
Себя ты видел Богом,
А сделался рабом.

Твои ли это мысли
Слетают с языка?
Над головой зависла
Всесильная рука.

И дергаются нити,
Выплясывает шут, —
Пускай хозяин видит,
Как я ему служу.

Теперь сидишь и плачешь,
Распоротый, пустой,
А было бы иначе,
Останься ты собой.

Рвут сломанные кости
Внутри твой хрупкий мир,
Их много на помосте,
Ты был очередным.

Распотрошить — и в угол
Актеров и актрис,
У прирученных кукол
Недолговечна жизнь.

Стальные спицы проникают в мозг,
Ты зафиксирован в надежном положеньи,
И разум, продырявленный насквозь,
Передает картинки с искаженьем.

Перед глазами пробегает рябь,
И спицы глубже увязают в плоти,
Ты слышишь, что с тобою говорят,
Но до рассудка это не доходит.

Физического тела будто нет,
Сознание — болотная трясина,
Последних мыслей ускользает след,
И ты за них цепляешься бессильно.

В тот самый миг охватывает страх, —
Ты не способен одолеть покорность,
Он затвердел в расширенных зрачках,
А дальше — темень, пустота и пропасть.

Еще один безличный, из толпы,
Страдалец радикальной терапии,
О, дивный новый мир, как создан ты?
Наручники — укол — лоботомия.

Ты смотришь пристально — не узнаешь,
Ты хочешь вспомнить — нет воспоминаний,
И так по жизни до конца бредешь
С исправленными вялыми мозгами.

Желающих немало набралось,
Их соблазняют чудо-хирургией;
Стальные спицы проникают в мозг…
Наручники — укол — лоботомия…