Материалы номера № 08 (404), 2022 г.

в недостаточно данных живет в отведенном со всем остальной:
принц скорбит на подмостках – навыворот вечный пиджак,
но его приведут в соответствие с хочется в колется, было давно:
мир при дымке торчит, и квадрат, виртуозно распиленный в шар,
станет легче гораздо катить — подшивается рок и уходит в призор,
в водянистую кашицу шить шедевральный узор для оглохших в глухих
или их оголтелых детей: вымирают желания сказок в расколотых тыквах принцесс –
я бы лесом пошел, но пойди поищи этот лес, если всюду сидит Робинзон,
ковыряя абсцесс в безнадежность продляя привычно текущий процесс:
не цепляет в участие новый поток точных цифр в русле прежней реки…

занавешено шторой окно —
я стал реже мелькать в зеркалах,
собирая по дням из рассыпанных нот
сквозь неловкий усталости лай

обязательства могут быть сво…
угощу сигареткой из пачки салют —
перепутал в цветах светофор:
механической курочкой клюй

бал побалует сносным комплектом фигур —
в жесткость прерии вскочит перо,
и поскачет империей свежий паркур,
замыкая себя умирать в электрод

провожая в тогда провода, я сожму твою руку слегка
в полумраке от кожи в защиту от солнц,
ковыряясь в золе — выбирая из выпавших зол
для рыбалки его не его червяка…

сигарета не гасла — ждала пока я отошел…

неудачность находок ненужных вещей попадается чаще, чем ждешь,
пропивая свою молодежь в инвалидности кресел и рамках в потемках окон —
не включай ничего не решающий свет: я еще не ушел с тем был кто в просто дождь —
вентилятор гудит, отгоняя прочь тления дым, но пока сигарет, на балкон,
не проснувшись, сходи покурить: мы обычно встречаемся ближе к утру…
Летний сад утомил заводной апельсин — автомат перелил весь туман в молоко:
дети писали славно, но плохо учились писать, а считать не считали за труд —
просчитались: остались в бессчетных колах единиц, не уйдя от себя далеко —
мы списали — списали и нас: за грибами подержанный прет тарантас
                                                                                                       прочь от города в лес…

большинство из коллекций сопрет расписавшийся в должном умении жулик, но эту — фиг вам:
пусть сначала дойдут до индейцев в своих резервациях прерий и лысин лесов, и огрызков от скал;
да, чем дальше, тем чаще теряются вещи бегущих на чуть впереди неспешащего поезда, света от фар
хватит для пикника, хватит ночи для танцев на улице, если закрыт стадион — промолчит аксакал
на дурацкий вопрос, уходя в седину путешествия в плотном тумане на ощупь: этот мир за окном
никогда не захочет стать только твоим, и какая же жесть уставать после многих трудов в никуда…
сохраняя коллекцию спать в половину от глаз — на таможне был пойман в попытке ей вывоза гном:
не кудахтали курицы в мыслях домашней лисы, и бумажное дело сказалось не стоящим мантий суда…

охладел, значит умер частями там, там и для тех, и для тех — барабанная дробь заменяет оркестр
и салют холостых возле как бы зарытых искусственных холмиков ям: сколько вышло отжать
в интерес над поверхностью крошек земли? я отдам добровольно места с этих кладбищ в секвестр
до суда мировым соглашением — что не прошло как подарок, не сложится в клад: саранча
пошуршит и чего-то подъест вкруг да около всех деревянных имен — все пройдет: милый август
и весь календарь проиграет свое казино сколько надо на бис — от эпох остаются портреты без лиц:
даты сходят с лица — спать сухим на сухой простыне далеко от воды в окруженье травы: по траве
босиком ходят кони людей, подбирая себе кузнецов для копыт, и холодный рассвет среди плит
гарантирует от неприятностей новой жары и стекает, стихая, вода…

улетучилось время потемок и поисков, взгляд синеглазого газа огня, если хочешь, продолжит моргать
кипятя или грея, пути подмели, освежив матерьял и разметку на раз и не раз, и не два: метали-
ческим баночкам нет разлиновки мелками по клеточкам: едет и катит себе без приблуд самокат —
старость девушек носится с норами дыр в никуда, силос правильно принял навоз без понятия, лифт
не положен привыкшим к пяти этажам: поцелуй не дойдет до динамиков чувств — только скрип
от механики скорбный износа узлов: солнце жжет и не хочет на масло — хрустит отмороженный лист:
какофонией вряд ли возможно в наушниках слух оскорбить по тарелке размазанным львам — мой рескрипт
был надуман в туман пьяным ежиком, вдруг оказавшимся профнепригодным в войну: счастье клизм —
все равно в каждый дом ты приходишь уйти и приходится быть через лет саранчи не хочу
пока есть для кого — как-то сам из почти что никто трепыхается до без разметки совсем никого…
бунт разошедшихся клавиш и струн успокоит еда под питье и приснившийся, нет? бег оленей и чум
теплых собственных шкур — достает трубадур предыдущей чумы, но чем дальше, тем правде легко
вытекать из подушки, из книг…

обязательный день начинается в марш побеждать искореженным мемом подушки по утру в трусах —
разноцветные ластики взрослых растащат наив из детей по пути в учреждения: я закурю, ибо должен
пожертвовать в дым эту пару минут и не важно кому – потеряшке найдется законченный друг за глаза,
и колодец, построенный вверх поводырь доведет наконец до избы, и не хочется больше,
и ты в сон или пьян, но вернулся в себя мальчуган по зеленые яблоки выстрелом камня с рогатки на даль…
приближает пружины спираль заводные круги, но трясется без нас в лихорадке кровать — посмотри и иди
с жесткой дамой в концерт без излишних обуз завершать распоясанный список, увы, незаконченных дел
в может выпадет день — зарисовки заляпанный ластик не хочет стирать: загрубел, фотография льстит,
заменяя отсутствие масла для новых батальных картин, а сверчок у печи на шесток зазывает гостей
посмотреть…

подарил бы мне Будду, и мы бы возможно нашли назначения в области без бесполезной борьбы —
добывающий Будду поймал себя сам на беспочвенной краже себя из других: персонал персонажа отстал,
и мотает измученный ослик круги, выжимая то масло, то мелет в муку горсть зерна для толпы,
миновавшей давно интерес — горы буйволов прячутся в мало травы, космонавты с ракеткой на старт
появляются, кто бы подбросил мячи их игры: сиротливые дети маркетинга жгут распродажный запас
на обложках подмокшего глянца в утиль — монотонно работает пресс, отправляя рисованный космос в опять,
и летают в граненом сто грамм в память мира, в котором неярко светил и неловко шутил:
не хватало, всегда не хватало тебя, да и собственных сил и ума, и перил —
все прошло как решил…