Материалы номера № 09 (405), 2022 г.
Обзор журнала «Литкультпривет!» № 9, 2022
Компактное мускульное сжатие рождает четверостишия, которые — почему бы и нет? — можно посчитать определенной мерой поэзии. Четверостишия Сергея Прохорова разворачиваются широкими лентами бытия, включая в себя множественность жизни, со всей ее чересполосицей, с полынью печали и солнечным медом счастья.
И вновь повторится все это: Рассвет, солнце дня, звезды тьмы В коротких мгновениях лета, В объятиях долгой зимы.
Ювелирная точность стиля обеспечивает и красоту, и высоту. Распускаются цветы смысла бытования на земле:
Так, вот, сразу и наверняка Распознать: кто есть кто, вряд ли сможешь. Умный может свалять дурака, А дурак скорчить умную рожу.
И обоснованно-логична ирония, вспыхивающая яркими нотами… Развернется поэзия Евгения Степанова, иногда — предельна краткая, и в краткость эту вмещающая богатство смыслового наполнения:
ВОЙ-НА бой вой гной стой злой бой
Словно заговаривает поэт, совершая волхвование, войну: не будет ей пощады в слове! Индивидуальность мощно проявляется в речениях Степанова, и верлибр, лишний раз подтверждающий это, словно уводит за пределы физической смерти:
говорите все что хотите я все равно буду делать собственные выводы избейте меня я все равно буду делать собственные выводы убейте меня вы все равно ничего не добьетесь
Распускаются трагические, космические лепестки рифмованных стихов:
поди пойми зачем я выжил зачем сам из себя не вышел и резво не пошел к Нему земную заслужил тюрьму игрушка жизнь ты мой подарок огонь внутри меня не ярок но все-таки горит огонь и теплая пока ладонь
Преодолевает ли эстетика стиха человеческую трагедию? Стремится — по крайней мере. Сочетая вспышки философии, иронии, житейского опыта, хвороста возраста прободает пространство поэзией Николай Ерёмин:
— Помню, как в объятиях молодки, Разделившей — Ах! — со мной участие, Голова кружилась не от водки, А от неожиданного счастия… Боже, где мои 17 лет? Счастье — есть… А водки нет, как нет!
Есть в его поэзии молодая, звонкая бодрость, будто всевозможные беды условны, словно реальность жизни искупает все лихости; все — с лихвою… Постижение реальности может быть связано и с… игрою противоположностей:
Я стать хотел пророком с юных пор, Чтоб вызывать у всех восторг и зависть… И стал! И говорил им всякий вздор… Но — чудо! — Все пророчества сбывались… Так почему, устав от слов и дел, Я все же быть пророком расхотел?
Александр Богданов, красиво и проникновенно прочувствовав чуткость мира, упруго освещает ее стихом:
Чуткий мир, летний день, верный час, Представление света и тени, Не истек, не устал, не угас, Не исчерпан поток вдохновенья. Где-то там на другом берегу, Где-то ты под лицом незнакомки. Я спешил, но не знал, что смогу Вторить шепотом имя потемкам.
Интенсивность лирического речевого потока вбирает в себя много колоритных подробностей бесконечного мира, словно утверждая: и жизнь бесконечна, не бойтесь! Чрезвычайно интересен поворот мысли, касающийся Отечества, в стихотворении Евгения Харитонова:
Бес ликует, а ангелы мечутся, Наблюдая у Божьих ворот, Как собралось опять человечество Уничтожить свой собственный род. Я не верю в судьбу и пророчество И о карме гадать не берусь. Просто знаю, когда все закончится – Возродится Великая Русь!
Не хочется цитировать хрестоматийные строки Некрасова, хотя и напрашиваются они; тем более, что картины современной Руси узнаваемы:
Стал старик перед храмом и крестится, В небеса посылая мольбы. Все, что нажил, в кармане поместится – Ни семьи, ни друзей, ни избы. В офицерском изношенном кителе, Прикрывающем сгорбленность плеч, У порога духовной обители Просит Бога Россию сберечь.
Яков Шафран исследует периоды жизни с пристрастностью обретенного опыта и тонкостью лучевидных строк:
У жизни по большому счету Есть золотые три поры: То детства наяву полеты И увлекательность игры; То долгой зрелости экзамен, Когда шпаргалкам не помочь, Не выдержит сыночек мамин — Спасется в детство бегством прочь.
И стих увлекает, требуя сопоставления своего опыта с тем, который декларирует поэт. Итак, сентябрьский номер «Литкультпривета!» густ медом поэзии, щедр ее огнями, тонок и богат суммарным сиянием лучей.
Александр БАЛТИН
|