"Поэтоград" № 1 (421), 2024.

Любовь Берёзкина — поэт, музыкант. Родилась в Ленинграде. Живет в городе Мендиг (ФРГ). Член Союза писателей ХХI века. Любовь Берёзкина публиковалась в журналах, газетах и сборниках, в том числе: литературный журнал «Викинг — литературный Новгород», «Невский альманах», альманах «Откровение» (Ивановский отдел СПР), сборники под редакцией В. Ф. Чернова «Здравствуй, муза» и «Свет зари», а также сборники издательства «Нордост» (СПб) «И звезда с звездою говорит» и «Русь, взмахни крылами», «Антология русскоязычных поэтов — 2000» (Мюнхен), антология «Прощание с Вавилоном. Поэты русского зарубежья» (2014), альманах «Третий этаж» (Берлин, 2018), «Берега. Берлин», «Крещатик», «Русский глобус», «Твоя глава», «Семь искусств», «Ренессанс» (Киев), «Парус», «Зинзивер», «Поэтоград», «Сетевая словесность». Авторские книги «Раскрыть стихотворение и взять… » (изд. «Стеклограф», М., 2020), «Сорок+» («Издательство Евгения Степанова», М., 2023). Лауреат международного фестиваля «О России с любовью», Прага, 2021, фестиваля «Звезда Рождества 2016» (Запорожье), фестиваля «ЛитКузница 2021» в номинации «Иностранная поэзия», межрегионального конкурса «Яблочный Спас» им. Е. П. Гусева, 2021, финалистка международного конкурса им. И. Н. Григорьева, 2014, дипломант фестиваля «Звезда Рождества 2014», конкурса «Есть только музыка одна» памяти Дм. Симонова, 2021, шорт-листер «Хижицы 2020».

Что мне сказать полуночным глазам твоим,
речному твоему, неомраченному взгляду?
Если мы об этом заговорим,
нас посадят вместе в одну палату,
и потому, разглядывая
отражения света на роговице,
я думаю: ты — самое неразгаданное
из прочтенного в лицах,
из того, что послал мне Бог
на радужную оболочку,
я вижу время, проходящее сквозь зрачок
и цедящее тебя по глоточку,
зимние будни усталых век,
сад с тополями, — тогда, сейчас ли...
тишину, нас рождающую на снег
на самом краю сетчатки.

1

Ветер по мелководью,
в темном зрачке — листва,

свет обрастает плотью
Господнего Рождества,

небо поет, Адаме,
в дерево, облака,

высится меж холмами
прозрачное яблоко.

2

Господи, как же холодно,
мокрый ветер со снегом.
Ты в сарайке Своей — не простудись.
Вот бы прислониться к бяшкам, мемекам,
к волам синеоким, а мышка — брысь.
Но в щели опять задувает холод
с примесью снежного вещества,
Небо рождается Человеком голым
и все облекает в Свои слова.

1

Дерево держит звезду на рогах,
дерево держит зима на руках,
в Божьи морозы по твердой воде
ходит она у тебя в бороде,
словно прикрытые снегом часы,
с первой звезды до последней слезы,
слова, слетевшего с нижней губы,
чтоб наклеваться стеклянной крупы.

2

Звездная верста
начинается с хвоста,
продолжает себя, как ты,
вырвавшись из немоты,
из любви и боли, —
что тоже боль,
и, если ей позволить, —
та же любовь,
взгляд, разбившийся о морозы
на свет и на слезы.

3

Порог в себе перешагнешь
и краем глаза видишь бездну,
похожую на светлый нож
морозной вечности небесной,
когда она из пустоты,
что не горит и не погасла,
намазывает с высоты
тебя на хлеб любви, как масло.

1

Уляжется?.. И понимаю: теперь не уляжется, нет.
«Живите долго и несчастливо, пока смерть соединит вас».
Небушко — голубое, сентиментальное,
словно опасная бритва,
положенная на... впрочем, на (тоже) сентиментальный снег:
«чувствительный, приторно-нежный,
в проявлении чувств доходящий
до слащавости, склонный к проявлению сантиментов»,
легко
в умиленье впадающий, словно река в молоко,
так с высоты в высоту
в притяженье влюбленный ныряльщик
впадает, и воздух, ему перерезанный, ждет,
когда он к огню припечатает лед.

2

Метель начинается в среду,
продолжается до четверга,
переметеливается в пятницу,
метелится до субботы...
Все пройдет, — говоришь, но не верится нифига,
особенно после работы;
работа — волк, убегает по зыбкому следу,
снег роет, фыркает, пятится,
слезы сдерживает; не вой, —
уговариваю, убеждаю, обманываю, —
мы еще в «Шоколадницу»
сходим на Пестеля вдвоем с тобой.
Кивает она, как будто и вправду верит,
уши по-волчьи внимательно навострив;
метель начинается в среду, и в экстерьере
она похожа на зимнюю Пестель Стрит.

1

Колеса вырабатывают дорогу,
как паук паутину,
привязывают ее к порогу,
грязным снегом брызгают на штанину,
и ты, к дороге приклеенный
(к другому из пары ее концов),
подобен безмолвному монологу,
взгляду, вписывающему на картину
свое нескончаемое лицо.

2

Синица бубенькает на голых ветках...
Сколько там — минус двести семьдесят по Цельсию?
С крыши свисает ледяная пипетка,
совсем непохожая на поэзию;
дорога — это страховочный трос,
и как хочешь, любым беспросветным юзом,
пожалуйста, всегда возвращайся к шлюзам,
чтобы выйти из космоса на мороз.

Материалы номера № 1 (421), 2024 г.