"Поэтоград" № 5 (425), 2024.

Андрей Ивонин — поэт. Родился в 1959 году в Москве. Всю жизнь работает в театральной сфере, в настоящее время — в московском театре «Эрмитаж» заведующим художественно-постановочной частью. Член Союза Театральных Деятелей РФ. Почетный работник культуры г. Москвы. Член Союза писателей ХХI века с 2021 года. Стихи пишет с юности. В 1984 году занимался в литературной студии под руководством писательницы, прозаика, поэта и переводчика Ольги Ивановны Татариновой. Является членом секции поэзии Московского союза литераторов. Публикации в литературных журналах и альманахах. Лауреат Большой Международной Литературной Премии «Серебряный стрелец» (2011 г.), национальной литературной премии «Поэт года» (2016 г.), 7-й Международной поэтической премии «Образ» (2019 г.). Автор сборников стихотворений: «Слово» — 2008 г., «Начало» — 2015 г., «Повторенье пройденного» — 2018 г., «Говори со мной» — 2019 г., «Только стихи» — 2021 г.

Какая в небе ширь и глубина!
А синева — умри и вновь воскресни!
На баке мусорном, от перемен пьяна,
поет ворона свадебные песни.

От пандемий отбившись и ангин,
в руках портфель и чахлая мимоза,
идет и щурится на солнце гражданин,
страдающий от авитаминоза.

Течет и разливается тепло
над пустырями, парками, дворами.
Хозяйка моет пыльное стекло,
сверкают облака в оконной раме.

Везет трамвай очередной улов.
Скрипит вагон обшарпанный и тряский.
Блестят вдоль улиц цоколи домов
и пахнут свежей известью и краской.

И праздная толпа шумит, снует
туда-сюда без очевидной цели.
И музыка знакомая плывет
над обновленным городом.
В апреле.

Вздрогнула, тронулась, сдвинулась с места зима.
Площади, улицы, скверы, бульвары, дома —
все покачнулось, очнулось, в глазах поплыло,
хрустнуло хрупко, как под ногами стекло.

Глаз до утра не сомкнешь и всю ночь напролет
слышишь, как пенится воздух и крошится лед.
Это весна, говоря с небесами на ты,
навстречу идет, не стесняясь своей наготы.

Ветками верб чуть касаясь высоких небес,
тянется к солнцу привставший на цыпочки лес,
душу синичьими трелями разбередив:
Все впереди — говорит тебе — все впереди.

Все впереди, все исполнится точно и в срок.
Дай только время, немного терпенья, дружок,
и неудачи твои за сугробами канут во тьму.
Ты только верь.
И так хочется верить ему.

Уходим,
оставляя мутной мгле
свои мечты,
обиды
и сомненья.
Останки слов,
не преданных земле,
дома,
любимых
и
стихотворенья.

Уходим,
оставляя за собой
лишь лисий след,
петляющий проворно
в ночной степи,
несобранные камни,
сожженный Рим,
разрушенную Трою…

Воздух вдыхаешь жадно, не надеясь на зрение.
Ветер трогает лоб, но не приводит в чувство.
Полдень рябит в глазах, свет чередуя с тенью.
Сердце наполовину полно, наполовину пусто.

Солнцем спрессованный снег пока что имеет место.
Лежит, как старое платье, вышедшее из моды,
в глухих подворотнях. Машины, тормозящие резко,
обдают маслянистой жижей зазевавшихся пешеходов.

Черно-белая графика ранней весны. И влажен
асфальт. На окраине города, как на краю мироздания.
Так и идешь, как будто конечный пункт уже вовсе не важен.
Так и живешь на свете, не приходя в сознание.

Она как бабочка. Ея
воздушна суть.
Смотрю, дыханье затая —
боюсь вспугнуть.

Над головою крыльев нимб,
легка пыльца.
Тончайшей линии изгиб —
овал лица.

Парит в оправе облаков.
Еще виток.
Среди диковинных цветов
сама цветок.

А сердце ноет наперед,
душа болит.
А вдруг она сейчас возьмет
и улетит?

В одном из московских двориков
висела на тонком тросе огромная надувная луна.
Ты прыгала, смеясь,
стараясь дотянуться до нее рукой,
а я, чтобы зафиксировать тебя в полете,
снимал тебя на твой телефон.

Спустя годы я снова зашел в этот дворик.
Луна по-прежнему была на месте,
хотя сдулась и висела безобразной,
бесформенной массой.

Во тьме, стремящейся к нулю,
в канун рассветного сполоха,
чужого выдоха и вдоха
благословение ловлю.

Душой, что воспаряет ввысь,
и телом, прикорнувшим с краю,
всем существом своим взываю:
мгновение, остановись!

Пусть мир покоится в тени.
Пусть день, несущий света бремя,
не настает — еще не время.
Молю его: повремени!

Звоню с другого конца земли,
из-за океана, с этого света
на тот,
из рассвета
в ночь,
из поздней осени в лето,
из сегодняшнего дня во вчерашний.

Чтобы услышать ломкий и хрупкий
голос Твой в телефонной трубке.

Синее небо и прозрачней свет.
Шаги и речи глуше, но природа,
не верь глазам, не умирает, нет,
а только засыпает на полгода.

Зима замедлит ход ручьев и рек.
Скует дороги. Путником усталым
пройдет по тихим улицам, и снег
укроет город белым покрывалом.

И жизнь замрет. Надолго. Но едва
ветра умолкнут и пригреет солнце,
как молодая, дерзкая трава
поднимется и сквозь асфальт пробьется.

И мы, прервав мучительные сны,
сердца откроем, будто настежь двери,
для новых чаяний, для счастья и весны
и вновь в свое бессмертие поверим.

Стихи — не заданные числа,
не логарифмы.
Скользи, поэт, по кромке смысла
от рифмы к рифме.

О дерзновенном, о невозможном
решай задачу.
Умей увидеть простое в сложном.
А как иначе?

Работай, сердце, струной упругой
звени, покуда
минуты споро бегут по кругу
и длится чудо.

Когда дарован высокий жребий
и нет предела
земле и небу, любви и вере.
Такое дело.

Я люблю вас, люди:
мужчины с суровыми лицами, сжимающие кулаки;
старики с красными от бессонных ночей веками;
матери, прижимающие к себе своих детей;
девушки с влажными глазами,
держащие в руках поминальные лампадки,
стоящие под дождем в этот зябкий мартовский вечер
и смотрящие вверх, не отрываясь,
на улетающих в небо журавлей.

Материалы номера № 5 (425), 2024 г.