|
Материалы номера № 1 (16), 2012 г.
Поэзия Союза писателей ХХI века
Александр ВЕПРёВ
РОССИЯ
Едем по разбитой вятской дороге.
На сто километров — ни души.
Былинные леса да разоренные деревни…
Вдруг вижу, стоит у дороги
здоровая девка лет четырнадцати –
что-то продает.
У ног бидоны с ведрами стоят.
Останавливаемся. Подхожу.
Она улыбается.
— Что продаешь? — спрашиваю.
— Здравствуйте, — отвечает. —
Бруснику продаю.
— Почем ведро?
— А сколь дадите…
Антон КРЫЛОВ
ЧАПАЕВ
Чапаев зубом цыкает,
а конь копытом цокает,
а главные (из ЦИК они)
кричат с Кремля высокого:
"Царь цел?" — кричат Чапаеву.
"Царь — цель!" — он отвечает и
пришпоривает чалого.
Ведет свою центурию
прочь к Екатеринбургу и
опережает конницу
там, где водою полнится
привольная река Урал,
и конь, взлетая в панике
над ней, роняет пот и кал,
роняет в реку всадника,
а сам созвездием завис,
и неизвестно, жив ли он.
Летит Чапаев сверху вниз,
бойцы кричат: "Держи его!",
и волны принимают из
воздушных масс желанный приз,
предсказанный Гурджиевым.
P.S.
Сказал Чапаев: "Вес души
немножко меньше унции,
но без нее тоскливо жить
кентавру революции".
P.P.S.
Заметил Фурманов: "В конце
концов, Чапаев сгинул зря:
хотел добраться до царя,
однако царь остался цел
и, может быть, доныне жив".
P.P.P.S.
Сказал Гурджиев: "Миражи".
* * *
Хуан-Диего Флорес в Баден-Бадене дает концерт –
заголовок на обороте газеты, которую напротив
читает невнимательно подержанный морской офицер
прижимая к себе что-то локтем, наверное, кортик.
Справа женщина скашивает зеленый зрачок на газету,
и равновесие вполне прекрасного лица нарушается.
Она не видит то, что вижу я: объявление о концерте,
поэтому кажется, что она смотрит офицеру на яйца.
Очередную остановку объявляет голос, и кто-то бесполый
в черном пальто проходит, чтобы переместиться
наперерез моему взгляду к дверям вагона, и поле
зрения сразу меняется, будто перевернули страницу.
Напротив морской человек уже не читает, а дремлет –
газета лежит, пузырясь, на полу, и не офицер это вовсе,
а соседка его возвращает смотрящего с неба на землю
металлокерамикой и очками скучными, как цифра восемь.
ПИСЬМО
Дорогая,
пишу проплывая.
......................
Во первых строках своего письма
сообщу, что я огорчен весьма:
у меня недостаточно длинные ноги,
чтобы свесить их с палубы вниз, в волну,
и, летучую рыбу по ходу пнув,
дотянуться до дна и пойти по дну,
как по Аппиевой дороге.
......................
А засим довожу до твоих ушей
(т.е. глаз — ведь пишу), что мой пуст кошель
и — увы! — недостаточно длинные руки,
чтобы пальцами ночью до звезд достать
и сорвать, пусть не все, но не меньше ста,
как смородиновый урожай с куста,
подсластив горький вкус разлуки.
.......................
И еще — всем своим передай привет,
объясни, почему меня рядом нет.
У меня недостаточно длинный — не то, что
вы подумали, а стихотворный текст,
чтоб названья вместить заповедных мест –
тех, куда судьбы указует перст,
остальное доверив почте.
.......................
Верный нашей с тобой на свой лад,
твой Синдбад.
Ларуса ЩЕРБАКОВА
СТИХИ О ЗИМЕ
Детские впечатления о зиме
Зимы на юге мягки и не колки,
Ветры нежны, щекотливы.
Спрятались где-то мороза иголки,
Птицы шумны, говорливы.
Дождик льет серый, детей огорчая:
"Сколько же снега пропало!"
Вот бы в мороз выпить чашечку чая,
Юркнуть бы под одеяло.
Или в снежки поиграть, и не слабо
Кубарем вниз покатиться.
Белым прийти, будто снежная баба,
Хоть будет мама сердиться.
Вылепить башню для сказочной феи,
Ноги слегка отморозить.
Вот это жизнь! А на деле имеем
Скучную серую осень.
Взрослые впечатления о зиме
В мокром тумане салюты пускали,
Чокались звонко бокалы,
Далее в памяти дни пропускали
После застолья накала.
Изморось дождика снег заменяла,
Хохот носился дворами.
Вся в огоньках елка детям шептала
Сказки тайком вечерами.
Жены клюют: "Елку выкиньте вместе".
"Пусть постоит — наглядимся.
А не отстанете — с кумом и тестем
Сами в нее нарядимся".
Вынесли елку. И стало, ребята,
Пусто и грустно, и колко.
И о зиме говорит мне и брату
Только холодная водка.
После праздников
Радость в игристом вине растворилась
Бисером воздуха ленно.
Были желания, но обратились
Сладкой шампанского пеной.
Быстро растаяла, как не бывало,
В этом волшебном напитке
И эйфория, накрыв покрывалом
Сна безмятежной улыбки.
Чавкала жижа, сминаяся в формы
У придорожных обочин.
Шел пешеход, отклоняясь от нормы:
"Как же наш мир скособочен".
Дни пробуждения (как же их мало!)
Бьют пустотою кого-то.
Снова мы жизнь начинаем сначала.
"Ужас! Пора на работу!"
| |