|
Материалы номера № 20 (35), 2012 г.
Моцарт космолингвистики
Все люди, живущие на земле, в той или иной степени не похожи друг на друга. Но, когда мы говорим о Вилли Мельникове, это непохожесть в квадрате, а то и в кубе. Сейчас много пишут книг и снимают фильмов о людях с паранормальными способностями, открывшимися после тяжелого ранения на войне. Но главное отличие героев книг и сериалов от реального человека, ветерана Афганистана Вилли Мельникова, заключается в том, что они умудряются тут же применять открывшиеся способности на благо общества. Иначе говоря, извлечь из свалившихся на голову знаний конкретную пользу. Например, сотрудник Угро по прозвищу Зверобой может увидеть, дотронувшись до фотографии или тела, увидеть фрагменты прошедших или еще не свершившихся событий, лица затаившихся преступников. «А вот что делать Вилли Мельникову с его сотней иностранных языков?» — задумается, пожалуй, зритель сериалов, услыхав о необычайном даре воина и поэта. Дар Моцарта и дар Мельникова — есть ли между ними что-то общее? Врожденные гениальные способности — несомненный Божий дар. Но можно ли говорить, как о Божьем даре, об осколке мины или гранаты, случайно попавшем в голову человека? Да еще так, что он сделался не инвалидом, а Моцартом лингвистики? Конечно, это тоже своего рода дар Божий, ведь для чего-то Господь оставил его жить на земле в то время, когда его боевые товарищи погибли. И вложил в него дар языкознания. Сам Вилли как-то обмолвился, что не он владеет языками, а, наоборот, языки владеют им. Нечто подобное говорил в своей Нобелевской лекции Бродский, с той лишь разницей, что у Иосифа речь шла об одном языке — русском, а у Вилли Мельникова счет пошел уже на вторую сотню. Казалось бы, сама судьба вручила Вилли Мельникову выигрышный лотерейный билет, о нем много пишут, изучают его способности. Но жизнь таких людей сопряжена с особого рода опасностями. Способности Вилли нельзя достоверно проверить на истинность, поскольку они уникальны. Остается либо верить — либо не верить. Невзирая на то, что способности Мельникова, в силу их специфики, не могут в принципе никому принести вреда, некоторые люди испытывают удовольствие от возможности их принизить, напитав ядом скептицизма. «Трудно быть богом», — как остроумно заметили фантасты братья Стругацкие. Человек с экстрасенсорными способностями находится под постоянным прессингом черни, и в этом ему можно только посочувствовать. Сойти с избранной стези он уже не может, получив «мандат» от самого Всевышнего. Познакомившись с Вилли в одном из московских поэтических салонов, я с удивлением обнаружил некое сходство наших судеб. Меня тоже «шандарахнуло» в Афганистане — до потери сознания и зависания между жизнью и смертью. И тоже все очевидцы этого события твердили о «втором рождении». Что же представляет собой подобное рождение? Очевидно, что такому рождению человека предшествует «непорочное зачатие» — человек рождается сам из себя, подобно тому, как Афина Паллада родилась из головы Зевса. Из войны вообще сложно выйти таким же, каким вошел. И большая удача — выйти не с чувством вины, а с чувством миссии. Это устремляет последующую жизнь не назад, а вперед. Внебрачный ребенок войны, Вилли Мельников вынес из огня полезную для жизни мысль, что, раз ему посчастливилось выжить, значит, это кому-то для чего-то нужно. Именно тогда и открылся у него космический канал лингвоведения. Казалось бы, сколько ты знаешь языков, столько раз ты человек. Но не все так просто в этом плане в век узкой специализации. Правда, сам Вилли признает, что далеко не все языки находятся у него в «активном» состоянии. И все-таки: это сколько же надо прожить жизней, чтобы реализовать себя хотя бы в десятке языков! Написать стихи на исчезающем языке, стать народным поэтом народа, о котором все давно забыли… Но Вилли Мельников интересен нам прежде всего как человек-ВОЗМОЖНОСТЬ. Бог не случайно смешал языки. Потому что у каждого языка есть свои козыри. В этом убеждает нас опыт такого космолингвиста, как Вилли Мельников. Сын гармонии, Вилли Мельников приветствует цветущую сложность многомирья. Это его среда обитания, в которой он себя чувствует как рыба в воде. Безусловно, его корни, как писателя, следует искать среди обэриутов и Велимира Хлебникова. Это ведь Хлебников первым заговорил на поэтичном, но непонятном непосвященным языке:
Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры, Пиээо пелись брови, Лиэээй — пелся облик, Гзи-гзи-гзэо пелась цепь. Так на холсте каких-то соответствий Вне протяжения жило Лицо.
Когда Вилли Мельников, грохочущий чужеземной дикцией, начинает читать свои стихи, написанные на исчезнувших языках, словно бы воскресают страницы древних скандинавских эпосов. Наверное, «председателю земного шара» Велимиру Хлебникову такое и не снилось. Было достаточно много случаев по всему миру, когда после удара молнией или других стрессов, связанных с опасностью для жизни, люди начинали говорить на неизвестных им ранее языках. Но чтобы человек заговорил сразу на сотне языков — такого точно не было. Я достаточно скептично отношусь к знанию диалектов английского или немецкого языков. Это способно помочь разве что иностранному шпиону, который хочет незаметно раствориться в массе народа. Но вот что касается воскрешения ушедших от нас языков, это воистину впечатляет. Представляете, народ уже давно вымер, а его речь носится где-то в космосе и транслируется эзотерическими каналами связи! Это как свет далекой звезды, которая давно погасла. Звезды уже нет, а ее свет дошел до нас только сейчас, через миллионы световых лет.
Александр КАРПЕНКО На фото Вилли Мельников
| |