Материалы номера № 22 (37), 2012 г.

Не знаю, как там в Нижнем,
а здесь, в Первопрестольной,
торгует словом книжным
купец благопристойный.
На вкус товар не местный.
Гляди! обложки — супер:
Вот генерал немецкий,
вот хвост в корейском супе.
Родимая словесность,
толмач заморской речи,
преодолев советскость,
скворчит в Замоскворечье.
Щебечут дебютанты
из поросли тернистой,
путаны, депутаты,
плуты и путинисты.
Толкают фармацевты
различные рецепты,
политики — идеи,
сатиру — иудеи,
признания — артисты,
писание — баптисты,
псих — квадратуру круга,
а пидоры — друг друга.
Всему особый опус —
как сделать грудь упругой,
куда податься в отпуск
с очередной супругой,
и отчего все плохо,
и сколько будет стоить
осесть в квартале Сохо,
Россию обустроить.
Да, кстати, о России.
На встречу к патриотам
нас нынче пригласили,
чтобы продать их оптом.
Глашатаями люда
мы их не выбирали.
А рядом столь же люто
пиндосят либералы.
Присмотримся к писакам.
Они давно решили,
что можно здесь при всяком
устроиться режиме.
Все эти фарисеи,
наушники и шлюхи
спокойно пересели
с «Титаника» на шлюпки.
Тут каждый тихо занят,
не ставит сверхзадачу —
шакалит и цыганит
и судится за дачу.
Однако сколько прений,
как жарко, душно, тесно
вокруг наград и премий!
Какое буйство текста!

Журнальная палатка.
Тишь. Гладь. Народу мало.
Раскроем для порядка
два или три журнала.
Вот подзабытый Хаим
шлет письма из кибуца,
вот Сара с Мардохаем
между собой скребутся.
Впряглись в чужие сани.
За Пушкина тут Кушнер.
Ну и читайте сами!
А мне, простите, скучно.
Я не виню вас, братцы,
и я не за оседлость.
Но, боже, как продраться
к читателю?
О, серость!..

Прозаик лезет в телек,
базарит, хочет денег,
поэт, румяный нытик, —
чтобы заметил критик
и в частном огороде
взрастил, облагородил.
А я хожу весь в белом,
и как бы между делом
шиплю: «Смотрите, черти,
вот-вот шагну в бессмертье!»
Но чувствую — мне крышка,
ведь и моя здесь книжка…