Материалы номера № 30 (81), 2013 г.

Одинокая мелодия флейты
Провожает нас в дальние страны,
Плачет флейта, флейта прощанья,
Не оставляя надежды на встречу,
Наполняя душу отчаяньем.

Непрерывным протяжным звуком
Флейта память уносит в дали,
Где пожав на прощанье руки,
И исчезнув во мраке ночи,
Мы с надеждою встречи ждали.

Слышен плеск в этом плаче флейты,
Волн, что нас по миру разносят,
Что нас ждет? Где заветная пристань?
Что нас ждет. Где заветная пристань?
Но об этом у флейты не спросишь.

Воробушек пузатенький,
Неспешный и старательный,
Такой же обстоятельный
Как в общем то и я.
Клюет сушенный хлебушек,
Разглядывает девушек,
Напыжившись, нахохлившись,
Почти что, как и я.

Я в воздухе морозном
Разбрасываю крошки,
Чтоб накормить воробушка,
А то погибнет он.
Бросаю черствый хлебушек,
Разглядываю девушек,
Напыжившись, нахохлившись,
Почти что, как и он.

Когда-то мы с воробушком,
Уверен, были братьями,
И рос тогда в стороночке,
Огромный баобаб.
Мы были крокодилами,
Живущими на Ниле,
Мы нежились под солнышком
И пялились на баб.

И в духе этом братства
Нетрудно догадаться,
Зачем я озабочен так
Судьбою воробья.
Вдруг после катаклизма
В одной из новых жизней
Он станет человеком,
А воробьишкой – я.

Я в воздухе морозном
Разбрасываю крошки,
Чтоб накормить воробушка,
А то погибнет он.
Бросаю черствый хлебушек,
Разглядываю девушек,
Напыжившись, нахохлившись,
Почти что, как и он.

Силен всегда лишь тот,
Кто ездит на коне,
Как спешится – копытами затопчут.
И от любых невзгод,
Седло убережет,
Как в сильный дождь,
От насморка — калоша.
Сидишь себе в седле,
И смотришь сверху вниз,
А там внизу штормит людское море,
И каждый норовит соседа утопить,
А ты в седле — плывешь, не зная горя.

Свободно и легко
Ты движешься вперед
На подвиги зовет труба победы,
Пускай там где-то мир рыдает от невзгод,
Дух сострадания тебе неведом.

И рвущий сердце страх
Ты глубоко зарыл,
Да и сомненья больше не тревожат,
А жалость и любовь
В себе ты истребил,
Несчастным там, внизу,
Пускай Господь поможет.

Но не криви душой,
Ведь там внутри скребет,
Не то чтоб страх,
А так, пустяк – заноза.
Ведь может выйти так,
Что вдруг седло сползет,
Слетишь с коня…
Финал. Метаморфоза.

Прилетали голуби, голуби, голуби,
И садились голуби на окно,
Как мы были молоды, молоды, молоды,
Как мы были молоды, давно.

Горькие обиды, невинные забавы,
Больше жизнь такая, нам не суждена,
Все стремились к подвигам, всем хотелось славы,
Как мы были молоды тогда.

О порывы юности беспечной,
За окном исчезли навсегда.
Пусть огонь, горевший в нас, тот огонь сердечный,
Греет наши души долгие года.

Ночи темные, чреватые погромами,
Вой собак, почуявших беду,
И дома глазницами бездонными,
Не мигая, смотрят в пустоту.
И фонарные столбы во тьме ссутулились,
Улицы обманчиво пусты,
И пульсирует в висках, как перед бурей,
Близкий рев озлобленной толпы.

Я держу в ладонях птицу,
А глаза мои закрыты,
Чувствую, как сердце птицы,
Отбивая четкий ритм, просится из рук на волю,
Но не слушаются руки,
В судороге пальцы сжаты,
Гибнет птица, задыхаясь,
Но не вырвется никак,
И пропитан воздух болью.

Ночи темные чреваты расставанием,
Нескончаемые проводы друзей,
Суетливые застолья, возлияния,
На вокзалах гул очередей.
Наконец дает добро таможня,
И как в фильме на большом экране,
Миг и все. Вернуться невозможно…
Берег растворяется в тумане.

Я держу в ладонях птицу,
А глаза мои закрыты,
Чувствую, как сердце птицы,
Отбивая четкий ритм, просится из рук на волю,
Но не слушаются руки,
В судороге пальцы сжаты,
Гибнет птица, задыхаясь,
Но не вырвется никак,
И пропитан воздух болью.


Ночи темные чреватые рождением,
Голубые тени на снегу,
За окном мороз и слышно пение,
От себя я никогда не убегу.
Мир как будто замер на мгновение,
Как в хорошем добром, старом сне,
В ночи зимние, чреватые рождением,
Не погаснет свет в моем окне.

Я держу в ладонях птицу,
А глаза мои закрыты,
Чувствую, как сердце птицы,
Отбивая четкий ритм, просится лететь на волю,
Я ладони разжимаю и подбрасываю птицу,
Помогая ей взлететь.
Птица в небеса вздымает и полет ее прекрасен.
Все пропитано любовью.

Я песенку сложил,
Как дом из домино.
И заклинаю – не разрушьте здание,
Что будет завтра с нами,
Мне знать не суждено –
Господь, не погуби мое создание.

Я песню из лоскутиков
Крою, как одеяло,
Скрепляя их причудливою строчкой.
За что родных людей по миру разбросало –
Господь, не дай пропасть по одиночке.

Я песню сыну подарю,
Как доброе вино,
При этом, повторяя заклинание,
Что в жизни ждет его,
Мне знать не суждено –
Господь, не погуби мое создание.

Я песню нарисую
На большом панно,
А пред глазами — все родные лица,
Что будет завтра с миром,
Нам знать не суждено –
Не дай мне, Господи, ожесточиться.