Материалы номера № 39 (90), 2013 г.

В названиях улиц — готический росчерк;
Домов лабиринт перевязан дворами,
Лишь площадь случайно поставила прочерк;
И шпили собора слились с облаками.

Бульварным кольцом опоясанный город,
Ступеней и улиц разлились каскады;
Дворцов королевских распахнутый ворот
Блестит позолотой в рисунках фасада.

Раскинул парламент из мрамора крылья,
Желая парить высоко над дворцами,
Но всадники Клодта его укротили,
И Ника сурово сверкнула глазами.

Цветочных часов незаметно движенье,
Их стрелки как будто застыли в улыбке;
Мелодии Вены слышны в отдаленье,
И Штраус, как прежде, играет на скрипке…

Альпийские реки шумят в перекатах,
На дальних вершинах — нетающий снег,
Цветы на балконах, как перья на шляпах,
И петли дорог, словно лыжника след.

Поднимемся вверх по канатной дороге,
Протянутой к нижнему краю небес,
И, стоя на самом высоком отроге,
Увидим, как нежно цветет эдельвейс.

Здесь путь на вершину уложен камнями,
И вечного снега насыпана соль,
И облако где-то внизу, под ногами,
Скрывает страну под названьем Тироль.

Я жила на Заневском проспекте когда-то,
Центр города стрелкой указывал мост,
На другом берегу светлой каплей заката
Купол Лавры раскрашивал пасмурный холст.

Наблюдала в окно, в доме свет не включая,
Многоцветный вечерний круговорот,
Было видно внизу, как движенье трамвая
Электрической искрой идет в поворот.

С той далекой поры меня жизнь побросала,
По районам, далеким от старых корней,
Где дорога моя, обретая начало,
Добегала до клодтовых буйных коней.

А теперь каждый день повторяет картину:
Серый спальный район, полудикий народ...
Но мне грезится — сдвину немного гардину,
А за ней — купол Лавры и пасмурный свод.

Половинка Луны зацепилась за крышу,
Тускло светит на вечно спешащих людей,
В опадающих листьях, мне кажется, слышен
Тихий стон умирающих дней.

Половинка Луны — это много, и мало:
Для полета — довольно, для света — чуть-чуть,
Мое время, похоже, еще не настало,
И не виден серебряный путь.

Половинка Луны… Половина у жизни…
Половина любви — половинный приют…
Но надеюсь, что звезды фонтанами брызнут,
В черном небе устроив салют.

Серый день за окном, мелкий дождь,
На экране компьютера дрожь,
Пролетело, закончилось лето,
Прозвучало его алегретто,
Повернулась иначе планета,
День поднялся — ни плох, ни хорош.

Окна выцвели, слепнут дома,
Грязно-серою стала стена,
Что недавно казалась песчаной,
Под ободранной старою рамой,
Кое-как перевязанной раной,
На фасаде заплатка видна.

В ожидании свежих снегов
Мокрый ветер меж голых стволов
От осенней скрывается стужи,
С почерневшими листьями кружит,
Растекается волнами в лужах,
Оттолкнувшись от острых углов.

От озябших простуженных стен
По асфальту размазана тень,
На которой, у самого края,
Как безликая мокрая стая,
Люди ждут-не дождутся трамвая…
Мелкий дождь за окном, серый день.

Холодный июнь. Сединой тополей
Земля, словно снегом, покрыта.
Захлопнуты створки парадных дверей,
И с черного хода — закрыто.

Приходится снова самой начинать
С нуля, но о том не жалею:
Пускай не простит нуворишская знать
Того, кто хоть каплю умнее —

Роптать я не стану, и плакаться — грех,
Прошу лишь: у самого края
Дай силы, Господь, и не надо утех,
Пусть только в конце — запятая.

Дай бездомному — кров,
Дай голодному — хлеб,
Молчаливому — слов,
Добродушному — гнев,
Одиноким — семью,
Замерзавшим — тепла,
Утомленным — скамью,
Обнищавшим — добра.
Помоги отыскать
Заплутавшему путь,
Дай горбатому стать,
Позабывшему — суть,
Дураку дай ума,
Дай святоше — грехи,
Дай аскету — вина,
А поэту — стихи.

Еще не истерся мой посох последний,
Не сглодан еще каравай,
Не сношена обувь с подошвой железной,
Не найден обещанный рай.

Финиста искать я, пожалуй, не буду —
Давно его нет на земле.
Но хочется верить, что встретится чудо
Когда-то на чистой заре.

Поэтому, видно, надежда чуть слышно
За мною ступает след в след,
Дорога не кончилась, время не вышло,
И ясен по-прежнему свет.

И посох покуда не стерт, и железный
Хлеб спрятан на дне рюкзака.
Возможно, я в мире осталась полезной,
Но только не для дурака.